Капкан любви

Мид Джулиет

— Ну, это и впрямь ставит меня на место! Вы всегда так невежливы, Кристиан? Я и не предполагала по нашим предыдущим встречам, что вы можете быть таким шокирующим.

— Шокирующим? Извините меня, Теодора. Я вовсе не намеревался быть грубым. Я просто говорю правду. Если я вижу обворожительную женщину, такую, как вы, то говорю, что ваша красота случайна, потому что она бессознательна. Она не сделана, она случайна, как Большой Каньон или Ниагарский водопад. Это работа природы, или Бога, если хотите. Умышленная, сознательная красота также очень впечатляет, но такая красота, как ваша, куда более необычна. Она лежит в сердце и,

должен признаться, немного пугает меня. Вот почему я говорю, что ваш жених — человек удивительный... и очень удачливый. Быть способным заполучить и удерживать такую красоту... — Кристиан вздохнул. — Это действительно большая удача.

После выговора Кристиана официанты обслуживали их с пунктуальным усердием. Тедди наслаждалась едой. Единственным неудобством было то, что она не знала, как держаться с Кристианом. Если она насмешничала, он обескураживал ее искренностью, если она пыталась быть серьезной, он был учтив и обходителен. Тедди знала, что не была красивой — она была милой, привлекательной, при старании могла быть обворожительной, но не была склонна выставляться и обычно не любила мужчин, считавших это главным. Но Кристиан был не похож на других. Она не зашла так далеко, чтобы поверить, что она — выдающаяся красавица, но поверила, что выглядит такой в глазах Кристиана. И наконец, сказала она себе, это нужно зачесть в его пользу. Майк ни разу не говорил ей прямо, что считает ее красивой. Если она надумала бы вступить в связь с другим мужчиной, ей хотелось бы, чтобы тот как можно больше отличался от Майка. Сколько бы Тедди ни говорила себе, что нет мерок, по которым можно оценить, красива женщина или нет, слова Кристиана вернули ей уверенность, и эта уверенность согрела ее. Она прокашлялась и заговорила с полным спокойствием:

— Кристиан, чтобы прояснить обстоятельства, я должна сказать вам, что больше не помолвлена. Мы с Майком недавно разорвали помолвку.

Кристиан недоверчиво уставился на нее.

— Это было к лучшему. В наших отношениях все было ошибочным, и я гораздо счастливее теперь, когда стала свободной и независимой, — Тедди улыбнулась ему, чувствуя себя несколько развязной, но стоило ли об этом думать? Пока она полностью контролировала ситуацию.

— Что я могу сказать? Я изумлен. И рад. Я говорил, что он редок и удачлив, но теперь думаю, что он — редкий дурак, и возможно, удача улыбнется мне, — Кристиан снова взял ее руку и поднес к губам. — Моя бедная Теодора, это было очень тяжело для вас?

Тедди на мгновение лишилась речи. Она проглотила ком в горле и прижала пальцы к виску. Ей страшно не хотелось вновь плакать из-за Майка, но притворяться беспечной и веселой было свыше ее сил.

— Да, мне было тяжело, но теперь все кончено, и я не жалею об этом. Это был мой выбор. У вас были длительные связи, Кристиан?

— Да, только однажды, — Кристиан взглянул вдаль, сквозь ресторан, видимо, вспоминая ушедшую любовь. — Только однажды, — повторил он, и Тедди не стала ни о чем выспрашивать. Они оба были ранены — возможно, это случалось с каждым, и каждый оправлялся от этого.

— А сейчас, Теодора, — Кристиан повернулся к ней, сверкнув ослепительной улыбкой, — я хочу видеть вас снова счастливой и смеющейся. Вечер еще ранний, а вы заставляете меня чувствовать себя молодым. Что я могу сделать для вас? Может быть, мы потанцуем? Можно в клубе, или вы предпочитаете в парке? В конце концов, у меня есть что праздновать.

Его

глаза смеялись, лицо было мальчишеским, полным энергии и энтузиазма. Тедди была благодарна ему за такую артистичную замену грусти.

— Кристиан, я просто не могу! Я слишком устала, да и вы должны быть в наилучшей форме для завтрашнего собеседования. Будет безответственным с моей стороны, если я задержу вас этим вечером.

— С вашей стороны будет безответственным отослать меня в отель, когда я только начал знакомиться с вами поближе. Я буду вынужден всю ночь просидеть в баре, заливая печаль и пытаясь найти кого-нибудь, кто составит мне компанию.

— Я не могу представить, что с этим у вас могут возникнуть трудности... — хихикнула Тедди. — Но нет, о танцах мы даже и говорить не будем. Когда вы подпишете контракт, вот тогда мы и пойдем куда-нибудь танцевать. Но не этим вечером. Это был чудесный ужин, он очень мне понравился.

— Так не будем его заканчивать! Вы должны играть по правилам, милая Теодора. Мы встретились в Париже, и вы там отставили меня ради английского друга. Вы обещали, что позволите пригласить вас на прогулку, когда я переговорю относительно моего перехода в «Барнеков», а теперь говорите, что позволите это, только когда я подпишу контракт, — Кристиан встряхнул головой, разыгрывая замешательство. — Возможно, я плохо знаю английский. Возможно, я вас не понял. Вы должны быть внимательнее с иностранцами. Вы должны говорить с ними очень медленно и понятно. Так вы позволите мне пригласить вас на танцы?

Тедди улыбнулась ему.

— Нет. Не-ет. Нет. Non15, если вы предпочитаете. С'est pas possible. Absolument non, с'est hors de question16. Теперь вы понимаете? — ее слова отказывали ему, но глаза искрились кокетством.

— Ох, Теодора! Теперь вы поступили еще хуже, чем раньше! Но как я могу отступить и оставить красивую женщину, которая разговаривает со мной по-французски подобным образом? Никогда! Теперь вы никогда не избавитесь от меня!

— Хорошо, хорошо! Вы победили, но мы не пойдем танцевать, о'кей? Давайте просто выпьем рюмочку на ночь у меня дома — здесь всего одна минута пути.

Во взгляде Кристиана читалось глубокое удовлетворение, когда тот подзывал официанта со счетом.

Тедди удивилась, когда Кристиан сказал, что предпочитает виски арманьяку или кальвадосу. Она ожидала, что он окажется непоколебимым галлом, и была слегка разочарована оттого, что он перенял некоторые британские вкусы. Он пришел в восторг от бабушкиной коллекции мейсенских статуэток, особенно восхитившись той, где была изображена Андромаха, оплакивающая останки Гектора. Он обошел комнату, беря в руки и разглядывая одну вещичку за другой, изучая несколько бессистемное собрание книг на полках и выспрашивая подробности биографии Тедди.

— Не поставить ли нам какую-нибудь музыку? — предложила она.

— Да. Я вижу, у вас записи Жоржа Мустаки. Мне он всегда нравился. Послушаем его?

— Конечно. Я не знаю его, и не представляю, как сюда попал этот диск — но, безусловно, не от Майка. Сомневаюсь, что он увлекается французской эстрадой.

— Тогда он не только дурак, но и обыватель. Но меня не удивляет, что вы не знаете Мустаки, Теодора. Вы, наверное, еще ходили в детский сад, когда появились эти песни.