Капойо
Шрифт:
Так вот они какие, слова той песни, которой он звал её прийти. Вот те слова, что звучали в нём, пока он две недели, избегая её, возвращался на «Фидиндо», засыпал и просыпался там один, в маленькой каюте, похожей на деревянную шкатулку.
Аяна опустила смычок. Мелодия стучала у неё в висках, рвано билась в её груди, тяжелее копья, темнее самой тёмной ночи.
– Мне надо умыться, - сказала Рида.
– Иначе мне станет плохо. Я сейчас приду.
Она встала и выскользнула в дверь.
Аяна
Она отложила кемандже и потянулась за стаканом, но он был пуст. Она подняла голову. Айлери и Гелиэр смотрели на неё со странным выражением. Аяна грустно усмехнулась.
– Вы и правда сейчас как две луны, - сказала она.
– Ты, Гели, поменьше и смуглая, а ты, Айлери, побольше и посветлее.
– Это... было...
– с суеверным страхом прошептала Гелиэр. - Ты как будто сошла в лейпон, чтобы вернуть чью-то душу, как в той...
Дверь резко распахнулась.
– Рида, не пугай так!
– воскликнула Айлери.
– Госпожа, - задыхаясь, выговорила Стилла с порога.
– Прости, ты просила не беспокоить, но там... Там безумный кир идёт. На женскую половину.
Айлери побледнела, глаза остекленели. Она вскочила.
– Быстрее... Быстрее... Где Рида? Аяна... бутылки...
Аяна вскочила и заметалась, и Гелиэр суетливо собирала стаканы, вкладывая один в другой.
– Но... Почему же он вернулся...
Аяна оглядывалась, держа в обеих руках бутылки и прижимая стопку стаканов.
– Гардероб!
– воскликнула Гелиэр.
– Неси туда! Быстро! Нет! Оставь стаканы!
Айлери в одно движение подскочила к деревянной панели и плечом бросилась на неё, надавливая. Дверь плавно открылась, Аяна скользнула туда, в тускло освещенную комнатку с крошечным окошком под потолком. Её трясло. Бутылки позвякивали.
– Закрой и столик придвинь, - бормотала Гелиэр, закрывая панель.
– Быстро! Быстро!
– голос постепенно приглушался по мере того, как дверь закрывалась.
– Быстрее, ну!
– Она там внутри!
– Потом выпустим, нет времени! Садись...
Звуки смолкли, отрезанные толстой панелью. Аяна дрожащими руками поставила бутылки под одну из многочисленных полок, на которых стояли коробки из плотной бумаги. Глаза постепенно привыкали к тусклому свету. На одной стене висели пухлые одёжные чехлы. Платья?..
Она прислонилась ухом к тому месту, где панель прижималась к стене. Промелькнула мысль, что изнутри эта дверь не открывается, но тут же она увидела прямо перед собой, в трёх шагах, ручку
Приглушённо, где-то за стеной, скорее почувствовался, чем раздался стук ручки распахнутой двери о деревянные панели. Ковёр заглушал шаги, значит... Аяна похолодела, её затрясло ещё сильнее. Что же она натворила... Кир Орман ворвался в комнату к девушкам. Что там осталось? Бутылки тут... Он же не будет нюхать стаканы... Или будет?!
Что-то оглушительно загрохотало. Аяна зажмурилась и напряглась. Может, вбежать к ним и остановить его? Он не обидит жену в присутствии Аяны и Гели! Чёртов Орман!
– Где?
– рык за стеной был хриплым, страшным, почти звериным.
– Где?
Её сковал страх. Стало тихо. Они там молчали, страшно молчали, очень страшно. Что он искал? Он учуял вино?
Уши щипало от страха, нос свербило от пыли, а волосы на затылке встали дыбом. Почему так тихо? Она ещё сильнее прижалась к панели ухом .
Дверь перед ней распахнулась, вихрь воздуха, поднятого движением, взмёл в воздух пылинки, подсвеченные неверным светом маленького окошка. Он шагнул к ней, держа в кулаке рубашку, сжимая руку так, будто пытался задушить пожелтевшую ткань. За дверью стоял ещё кто-то, но Аяна сделала шаг, потом второй, и бросилась вперёд, впечатывая его спиной в закрывающуюся дверь, запуская руки в волосы, притягивая к себе, задыхаясь в его запахе, растворяясь в жаре его тела.
– Я думал, я схожу с ума, - прохрипел он.
– Но это наконец ты. Это наконец ты. Это на самом деле ты...
Он сжимал Аяну так крепко, что её рёбра хрустели, и она уткнулась ему в шею, рыдая, обнимая ещё крепче, всем телом чувствуя оглушительное биение его заходящегося сердца. Потом он отстранился и поцеловал её, и снова, снова, снова, а она шарила руками по его плечам, шее, затылку, вискам, ощупывала лицо, не веря, не веря, и рыдала беззвучно. Он дрожал так, что у него тряслись руки, и впивался пальцами её в плечи, целовал и снова отстранялся, как будто тоже не мог поверить в то, что видел её наяву.
– Кир Конда, - донеслось приглушённо из-за двери.
– Кир Конда!
Он поцеловал её и стиснул потом так яростно, что, казалось, уже не сможет оторваться. Аяна схватила его за борта кожаной безрукавки и намертво вцепилась в них, до боли в костяшках, притягивая ближе.
– Не уходи... Не уходи! Только не снова! Умоляю!
За дверью громко покашляли.
– Я найду тебя, - прошептал он прямо ей в ухо, и дыхание обжигало.
– Теперь я найду тебя, Аяна. Айи... Я найду тебя, Айи... Жди меня! Подожди меня, Айи!