Капризная фортуна
Шрифт:
– Ну-у-у… это ты, дружище, уже загнул! – К разошедшейся совести добавилась проснувшаяся злость и обида за товарища. – Ни одна женщина не стоит таких душевных лишений, а уж тем более жизни.
– А мне уже всё равно! Одна надежда на тебя, – почти простонал Додюр. Пришлось его полуобнять за плечи, усадить на стул и после тяжёлого прощального вздоха в сторону соседней комнаты заняться увещеваниями. Причём увещеваниями несколько иного порядка, призывающими посмотреть на грядущие отношения совсем под другим углом:
– Ну сам посуди, разве вы сможете жить вместе? Она знаменитая, роковая женщина.
– Плевать!
– …Она просто рождена для флирта и заигрываний, и подобные черты характера останутся с ней до самой смерти…
– Мне всё равно, пусть флиртует и заигрывает с кем хочет, лишь бы жила со мной!
– …В любом случае толпы поклонников будут одолевать её притязаниями, а тебя вызовами на дуэль…
– Я их всех уничтожу!
– …Ну и самое главное – Аристина не умеет любить. В любом случае она станет подыскивать себе мужчину, который будет отвечать только её прихотям, способного украсить её существование и разнообразить роскошью настолько, что их совместная жизнь обретёт некие незыблемые устои, покатится по привычной колее, из которой будет очень трудно выбраться. На меньшее она не согласится. Ты это хоть понимаешь?
Меркантильность бытия сразу заметной тяжестью склонила голову Додюра вниз. Но тут же он вновь вскинул взгляд на своего товарища:
– Вот потому на тебя и вся надежда. Придумай что-то, а? – Не поняв, почему Виктор с некоторым стыдом отвёл глаза в сторону, несчастный влюблённый продолжил с несвойственным ему раньше жаром: – Ты знаешь, никогда раньше не понимал, что такое любовь. Даже посмеивался и подтрунивал над теми, кто изнемогал от пылкого чувства. Но сейчас я даже завидую им, потому что они так не переживали. Никто из них не страдал так, как я! Никто не мог ощутить и сотой части того всепоглощающего пламени, которое рвётся у меня сейчас из сердца.
Виктор уже справился к тому времени с собой, задавил, уничтожил зовущую похоть и с некоторым облегчением вызвал у себя в памяти образ Розы Великолепной, Несравненной Покорительницы Небес. Поэтому с пониманием улыбнулся и сумел перейти на философский тон:
– Так ведь никто из них и не влюблялся в такую женщину. Все твои прежние знакомые жили возле земли, смотрели на окружающие красоты реально и не рвались к солнцу, обжигая себе крылья. С такой уникальной женщиной в тысячи раз сложней, чем с остальными женщинами. Вон уже сколько из-за неё на Первом Щите мужчин погибло на дуэлях и в иных противостояниях. Чтобы завоевать сердце Аристины, нужно крепко подумать… Да и не только подумать, но и совершить…
– Значит, ты мне поможешь?!
Так и хотелось ему ответить: «Я тебе уже помог тем, что сейчас не нахожусь в объятиях помолодевшей княгини!» Но эти слова так и остались не озвучены. Вместо них Виктор дал твёрдое, от всей души обещание:
– Ручаться в действенной помощи, как ты понимаешь, глупо. Но я тебе даю слово, что приложу все свои силы, сноровку и сообразительность для твоего любовного единения с Аристиной.
– Ура! – Додюр вскочил на ноги, со всей своей силищей пожимая руку товарища. – Я знал! Я верил, что ты мне поможешь! Спасибо! Огромное!
И быстро, хотя и стараясь не шуметь, выскочил в коридор. А Виктору больше ничего не оставалось, как завалиться на кровать. В засыпающем мозгу метались противоречивые мысли:
«Интересно, а вдруг это я должен был Мастера кулинарии поблагодарить? Ведь что ни говори, он меня только что спас от большой беды… Да и не только меня. Цепочка близких мне людей преогромна, и я продолжаю оставаться перед ними в долгу. Хотя… Если бы мой разум затмила волна счастья, я бы уже и не вспомнил ни о Розе, ни о бедах этого мира… А что тогда было бы? М-да! Всё-таки придётся и мне Додюра поблагодарить… Точно! Найду какой-нибудь пустяковый повод и облобызаю от души. А что делать с княгиней? Зря мы её с собой взяли в Керранги. Но теперь уже поздно жалеть, надо помочь ей влюбиться в Мастера. Только как? Заставить? Ага, такую заставишь! Уговорить? Да нет, нужна веская, можно сказать тяжелейшая, аргументация. А в чём она заключается, эта аргументация? Хо!.. Так ведь выход лежит на поверхности! Как же я сразу не догадался! И довольно-таки простой выход… Но постараться и попотеть придётся всем! Если только…»
А в соседней комнате прорывались глухие стоны бешенства и негодования. В своей постели металась разгорячённая, дрожащая от неудовлетворённости, молодая и прекрасная княгиня Вакахан. Впервые в её жизни мужчина отказался от прямого предложения. И основной вопрос, который она себе задавала, звучал так:
«Старею или подрастеряла все навыки обольщения? Такой кандидат заартачился! – Но маленький упорный древоточец в виде настырной мысли на дне души уже начал разъедать сознание наущениями: – Пора уже остепениться… Нарожать детей да и жить в полном спокойствии…»
Глава тридцатая
Откат
Прислуга разбудила постояльцев в указанное время. Одновременно с этим подав в номер кока заказанные на завтрак-обед блюда. Трапезничали в гулком молчании, словно чужие и незнакомые люди. Причём Фериоль поглядывал на всех с явным удивлением, пытаясь догадаться о теме раздора. Но все три его соратника сидели с невозмутимыми сердитыми лицами, разве что Додюр то и дело бросал исподтишка вопросительные взгляды то на командира, то на красавицу. Наконец подкрепившийся жрец не выдержал и заговорил первым:
– Так чем сегодня займёмся?
– Прямо сейчас попытаемся ещё раз покрутиться вокруг парка Шулугар, – ни на кого не глядя, произнёс Виктор. – Всё-таки надо найти возможность незаметно проникнуть в пещеру к озеру. Порядок движения прежний. Разве что поменяемся в цепочке местами. Теперь богатого торговца будет изображать Додюр, Фериоль – пойдёшь впереди, а я буду присматривать сзади.
От таких перестановок Аристина скривилась, видно было, что ей стоило огромного труда промолчать. Кок так и не смог спрятать довольную улыбку, а жрец разочарованно подвигал бровями. Кажется, он преждевременно обрадовался возможности долго находиться рядом с красавицей, но тоже оспаривать распоряжение командира не стал. Тем более что обсуждения не было, его мнения никто не спросил. Да и смысла ни в обсуждении, ни в чьём-то озвученном мнении не просматривалось.