Капризный ангел

Картленд Барбара

Она забыла обо всем на свете – о том, что им все еще грозит опасность, что их ищут, что они лежат в чужой кровати, укрытые сверху тяжеленным пледом, и что их могут обнаружить в любой момент.

И пусть так было бы до скончания века, подумала Тильда, с сожалением отрываясь от губ Рудольфа, услышав, как фрау Штрудель принялась складывать плед.

– А я уж было испугалась! – радостно сообщила хозяйка. – Наш констебль! Он ведь такой дотошный. Всюду сует свой нос! Вот, думаю, ну как полезет в

шкаф, а там ваша одежда… То-то устроил бы нам переполох!

Хозяйка откинула перину. Ах, как хорошо было бы лежать вот так всю ночь рядом с Рудольфом, пристроив голову у него на плече, подумала Тильда.

И в тот же миг он разжал кольцо своих рук, отпуская ее из плена на волю. Тильда, словно во сне, поднялась с кровати и стала помогать фрау Штрудель складывать плед. После чего хозяйка снова водрузила его на верхнюю полку шкафа.

– Вот уж не думала, что бабушкин подарок может на что-то сгодиться! – воскликнула она все тем же приподнято-радостным тоном.

– Не могу выразить словами, как мы признательны вам за все, что вы для нас сделали, – с чувством сказал ей Рудольф.

– Ну, уж не для того я вас выхаживала, мой хороший, чтобы отдать в руки полиции!

– Прямо не знаю, как вас и благодарить!

– Постарайтесь впредь не попадать в подобные переделки! – шутливо приказала хозяйка Рудольфу и, взглянув на часы, добавила: – Ну, мне пора! А то еще начнут меня разыскивать да, чего доброго, пошлют сюда кого-нибудь посмотреть, куда это я запропастилась. Вечером вернусь, как обычно. До свидания, дети мои!

На кухне она еще раз окинула все придирчивым взглядом.

– Фрау Вебер! А мясо-то лучше спрятать в кладовку. А то, не дай бог, его обнаружат мухи.

– Хорошо! – дрожащим голоском пообещала ей Тильда, которая все не могла прийти в себя от пережитого потрясения. Она послушно двинулась на кухню, взяла поднос с мясом и понесла в кладовку. Полог из мелкой сетки, закрывавший вход в темный чулан, надежно защищал провизию от самых разных насекомых.

Когда Тильда вернулась на кухню, фрау Штрудель была уже далеко. В окно было видно, как она торопливо спускается по тропинке к деревне.

Тильда снова вернулась в спальню. Рудольф лежал в своей обычной позе на спине, откинувшись на подушки. Их глаза встретились. Лицо девушки осветилось восторженной улыбкой, и она бросилась к нему, протягивая руки, словно стремясь обвить его за шею.

– Ах, Рудольф!

Больше всего на свете ей сейчас хотелось, чтобы он прижал ее к груди и снова поцеловал. Она уже и сама была готова броситься к нему на грудь, но все же совладала со своими чувствами и лишь осторожно опустилась на край кровати в ногах.

– Мы поступили неразумно, Тильда! – тихо проронил он. – Постарайся забыть о том, что произошло.

– Забыть

о том, как вы… как ты целовал меня?

– Да!

– Но это было восхитительно! Самое прекрасное из того, что случилось в моей жизни! Как же я могу забыть твой поцелуй?

Он молчал. Тильда посмотрела на него встревоженно и растерянно прошептала:

– Ты хочешь сказать, что тебе не понравилось целовать меня, да?

– Ах нет! О чем ты! – воскликнул Рудольф с горячностью. – Все было чудесно! И поцелуй был божественно хорош! Лучший поцелуй в моей жизни! Но, Тильда, впредь этого быть не должно!

– Почему? Не понимаю тебя!

Он взял ее руку и крепко сжал в своих. Какое-то время он молча разглядывал ее нежные пальчики, и Тильда поняла, что он растерян и с трудом подбирает нужные слова.

– Послушай меня, Тильда! – еще никогда Рудольф не говорил с ней таким серьезным тоном. – Наша встреча с тобой – чистая случайность, не более. Скоро, очень скоро наши пути снова разойдутся, и, вероятнее всего, мы никогда не увидимся. А потому менее всего на свете я хочу огорчить тебя, тем более обидеть.

– Но зачем тебе меня огорчать? – непонимающе уставилась на него Тильда, и, поскольку Рудольф подавленно молчал, она прошептала с какой-то яростной обреченностью в голосе:

– Я хочу, чтобы ты еще раз… поцеловал меня!

– Тильда, будь благоразумна! Прошу тебя!

– Зачем? – простодушно воскликнула она. – Все равно ведь никто не узнает! И о том, что мы спали в одной постели, тоже!

– Все не так просто!

– В чем дело? Я… я не понимаю тебя! Ведь ты же целовал других женщин! Тогда почему… не меня?

– На то есть веские причины.

– Какие?

– Ну, во-первых, ты – леди!

Тильда хотела возразить, сказать ему, что происхождение – вовсе не повод для того, чтобы отказываться от поцелуев, но Рудольф не дал ей раскрыть рот. Он посмотрел на нее долгим задумчивым взглядом.

– Тебе приходилось бывать в баварских церквях? – неожиданно спросил он.

– О да! Путешествуя по Баварии, мы побывали во многих здешних церквях. Они очень красивые. Сказать по правде, нигде более я не видела таких красивых храмов.

– А внутреннее убранство ты хорошо рассмотрела? Всю эту резьбу по дереву? Ангелов?

– Конечно! Мне так понравилось, что там повсюду ангелы! Прелестные такие, маленькие ангелы. И у всех такие счастливые лица! Танцующие ангелы в нише за алтарем, улыбающиеся ангелы за кафедрой, с которой читаются проповеди, и на потолочных панелях. Красиво!

– Вот и ты сама похожа на такого же прелестного ангела! Маленький хорошенький ангелок!

В его голосе было столько чувства, что Тильда невольно уставилась на него, широко распахнув свои голубые глаза.