Карачун 98
Шрифт:
— Зато подорожные грамоты придумали! У всех иностранных граждан, въезжающих в столицу должна быть особая бумага с печатью! — подняв кривой грязный палец вверх, сказал он.
— Так мы можем на месте приобрести, — заговорщически прошептал я.
Усатый понятливо кивнул, но всё-таки продолжил настаивать на прогулке.
— Так и сделаем, но в отделение всё равно придется пройти. У меня с собой нужных бумаг нет. Заодно пробьём вас по базам педофилов, а то развелось последнее время…Куда ни плюнь — педофил! Уже и детей на улицу страшно отпускать! Ебут прямо в песочницах! Прям
— Какие базы? Какие педофилы? ЧТО? Прям в песочницах? — удивился я, представив эту ужасную картину.
— Ну да, нам теперь приходится все детские площадки 3 раза в сутки обходить! И всё равно не помогает! А то ж бывает — если патрульные прибухнут не по уставу, то педофилы и их…того…не стесняются! — утерев скупую слезу, произнес он.
— Н-да, суровая у вас тут жизнь! А с базами-то что? — спросил я.
— Базы — это вот, он достал из-за пазухи пухлую пачку листков с портретами уголовников. — У нас все зарисованы!
А, ну да, — вспомнил я. В Мокрушино такие же бумажки были. Прогресс в Нур-Султании явно не стоит на месте! Еще чуть-чуть и задницы подтирать научатся!
— Так и проверяй на месте! Нас там точно нет! Я вообще детей уже год не видел! Разве что мёртвых, но это совсем другая история… — сказал я, вспомнив приключения в Серых Пределах.
— Да это база любителей изюма, просто к-о-о-онченые извращенцы! Это знаешь, такие мрази, что на них клейма негде ставить! Они родную мать за жменю изюма продадут! У-у-у! Твари! — патрульный так разбушевался, что его лицо стало напоминать спелый помидор.
— Но по вам-то сразу видно, что вы не из таких…а вот с педофилией, — он задумчиво осмотрел Клёпу. — Не всё понятно.
— Ей 18, — уверенно сообщил я.
— Да я вижу, просто лицо больное знакомое! Была тут одна маньячка — целый детский сад сначильничала! Вместе со сторожами, поварихами, собаками, будками и ясельной группой!
— Э-это не я! — ошарашенно произнесла Говинда.
Если бы я не знал, что она находится здесь в первый раз — тоже бы усомнился. Судя по записям в её профиле — она еще и не такое может учудить!
— Вот и проверим! — сурово выпалил страж.
— Нужно соглашаться, — шепнул мне на ухо Зевс. — Не драться же с ними посреди улицы! Власть как никак, да и подмога к ним быстро придёт — столица же! Тут и магов куча и полки ФБР расквартированы.
— Что еще за ФБР? — озадаченно спросил я. Откуда иномирный конь знает о таких мелочах, я даже не стал интересоваться.
— Фашисты Быстрого Реагирования! Элитные гварды! С пяти лет тренируются махать ятаганами и управлять энергией полового воздержания! Звери короче.
— Энергия полового воздержания? Ну, да…с такими лучше не связываться, — прошептал я.
Целибат — страшная вещь, они наверное совсем без тормозов — возмещают недостаток траха в организме массовыми убийствами и пытками заключенных.
— Ладно, уговорил чёрт языкастый, — веди в своё отделение, — сказал я усатому стражу.
Тот высунул длинный мерзко-розовый язык изо рта, облизал губы, смачно харкнул себе на сапог, обиженно сматерился, вытер сапог о бродячую собаку, получил укус в лодыжку, пнул собаку под зад,
Проржавшись мы задали резонный вопрос остальным стражам:
— Так мы свободны?
— К сожалению нет, но он в нужном направлении бежит. Следуйте за ним, а мы сзади пойдем, — сообщил один из них, давясь от смеха.
Двигаясь по городу, мы с интересом изучали местную обстановку. Дороги были вымощены округлым речным камнем, что позволяло грузовым повозкам создавать просто неимоверный грохот. Правильно — резиновые покрышки-то до сих не придумали, колеса деревянные, в лучшем случае обитые полосой металла. Спрашивается — и нахрена им эта брусчатка? Сделали бы мостовую из оазисных тополей и не мучались…
Архитектура города была изящна и своеобразна: кучи скотского навоза перемежались храмами в честь Сотоны, зарешеченными пивными ларьками, необычными жилыми зданиями в виде пагод и многочисленными песочницами. В каждой ковырялось не менее десятка детей разного пола — все в миниюбках и колготках в сеточку, некоторые выглядели подозрительно крупными и коренастыми.
— Это наши агенты под прикрытием, ловим педофилов, тык-сказать на живца! — шепнул один из патрульных.
— И как? Работает? — спросил я.
— Так себе, эти ж твари подставных за версту чуют и сразу требуют подписать согласие на половой акт! — патрульный недовольно стукнул оконечником бердыша по брусчатке.
— И что агенты? — заинтересованно спросил Зевс.
— Подписывают…А как иначе? Можно сказать встают на защиту детей собственной за….ну вы поняли, — печально хмыкнул патрульный.
— Страшное место! — вздохнул Зевс.
Под разговоры о вреде педофилии и внутривенного употребления изюма, мы дошли до массивного каменного здания с табличкой «ОПОХ № 12» (Отделение Патрульной Охраны № 12).
Глава 12
Курятник
Эти бабочки похожи на нас. Мы все знаем, что наше страдающее тело — тело всего лишь промежуточное. Мы — гусеницы, и однажды наши души улетят прочь от этой грязи и боли. Рисуя бабочек, мы напоминаем об этом друг другу. Мы — бабочки. И мы скоро улетим.
Бернар Вербер
ОПОХ встретил нас дружелюбно — стенами покрашенными в грязно-голубой цвет, ржавыми решетками, мертвым бомжом, лежащим прямо посреди коридора и смердящим, точно слова фашистского диктатора, гордящегося победой над нацистами. Сразу за трупом стоял мужик в белой меховой шапке с кокардой, представившийся следователем. Он был одет в посеревшую от грязи майку алкоголичку, заправленную в трусы, штаны с голубой полоской на боку, и красные кожаные сапоги с острыми носами. В помещение неприятно пахло подтухшим бигусом. Я этот факт проигнорировал и зря! Запомните раз и навсегда: воняет тушеной капустой — бегите или деритесь на смерть! Бигус — это опасность!