Каракумы. 45° в тени
Шрифт:
Марина, удивленная вспышкой матери, перестала плакать.
— Дядя Володя хороший, — сказал она. — Зачем ты его ругаешь?
— Выйди-ка на минутку.
Вера взяла ее за руку, вывела из вагончика. Вернувшись, закрыла дверь.
— Ты зачем пришел? — спросила она как можно более сдержанно.
— Мы должны все забыть и начать сначала.
— Ах, вот оно что — сначала… И Юсупу тоже начать сначала? Вернуться к семье, которую он ради меня оставил? Я правильно поняла?
— Марина ведь наша. Твоя, моя… А для него она будет чужой.
— Твоя?
— Посылал. А теперь, когда я смотрю на нее, мне страшно даже подумать, что я мог предлагать такое. Я был мальчишка, дурак…
— И трус. Ничтожество. Боялся обременить себя.
— Я все понимаю, но сейчас ты не нрава.
— Иди, Круглов, и не путайся под ногами, — попросила Вера. — Будь хоть теперь человеком.
Круглов вошел в вагончик напротив. Через несколько секунд он вновь появился на улице, держа одну руку в кармане брюк, и стремительно направился к Вере.
Она в это время сажала плакавшую Марину в кабину ЗИЛа. Рядом стояли Юсуп и Оразгельды. Юсуп настороженно посмотрел на руку Круглова, засунутую в карман, и шагнул к Вере, готовый, если понадобится, в любой момент защитить ее.
Круглов вытащил из кармана деньги, и оторопевшая от неожиданности этого жеста Вера механически приняла их.
— Купишь ей что-нибудь, — сказал Круглов.
Опомнившись, Вера швырнула деньги ему в лицо.
Круглов посмотрел на замершую Марину, на Веру, на деньги, рассыпанные по земле, и медленно удалился.
Вера устроилась на сиденье рядом с дочерью, захлопнула дверцу. Машина тронулась.
Подул ветерок, зашуршали по песку денежные купюры.
Машина была уже далеко, а Юсупу, стоявшему на том же месте, все слышался плач Марины.
Небо, еще недавно прозрачно-синее, будто выгорело.
На строительной площадке медленно разворачивались работы — рыли траншеи, укладывали и сваривали трубы, возводили наземные помещения под монтаж оборудования.
Бригада Володи Круглова изолировала трубы.
Юсуп Бердыев подошел к бригадиру, хлопотавшему возле гудронатора.
— Круглов, — сказал начальник участка, — выдели трех человек на вторую скважину.
— Зачем?
— Бетонку делать. На складе им выдадут все, что нужно.
Юсуп пошел дальше. Как всегда, он с утра обходил участок…
…На второй скважине Марко Птиченко, Халык и Круглов были заняты бетонированием.
— Говорят, ты филолог? — спросил Круглов.
— Да, окончил в прошлом году, — сказал Халык.
— Что же тебя занесло сюда?
— Материал собираю. Книгу буду писать.
— Писатель, что ли? — осведомился Марко.
— Вроде, — стушевался Халык. — У меня пока два рассказа опубликовано. Роман вот хочу попробовать.
— О чем же он будет?
— О пустыне, конечно. Многие пустыню считают мертвой. А мне она живой представляется. Как другим океан или море.
— Весь роман про песок? — перебил Круглов, теряя интерес к будущему произведению.
— Не весь, конечно.
— Интересно, как это писателям удается писать такие толстые книги и без ошибок? — спросил Марко. — Вот этого я никак не могу понять. Слышишь, Халык? Такие толстые и без ошибок.
— В издательстве есть корректоры, — сказал Халык. — И если писатель сделал ошибку, то корректор ее исправит
— Любую ошибку?
— Любую.
— Хорошо устроились эти писатели, — засмеялся Марко.
Скважину разорвало внезапно. И под ними мгновенно вырос воспламенившийся фонтан газа.
От строительной площадки, от других скважин и из поселка люди бежали к месту аварии.
На крыше магазина в близлежащем ауле стоял продавец Мамед и смотрел в бинокль. Смотрел в ту сторону, где только что произошел взрыв.
Из аульных домов торопливо выходили люди — мужчины, женщины, старики, дети, по улочкам стекались, на площадь, где, помимо магазина, располагались и сельсовет, и правление колхоза, и древний колодец, вокруг которого некогда образовался аул.
— Эй, Мамед, что там? — допытывались снизу.
— Что вы стоите? — крикнул с крыши Мамед. — На помощь, быстрее!
Несколько мотоциклов и вездеход, надымив выхлопными трубами, умчались в пустыню.
— Где же главный инженер? — нетерпеливо спросил по селектору Нуры Довлетов.
— Идет, идет.
Отворилась дверь, в кабинет вошел главный инженер Газпрома Малышев. Он несколько старше Нуры, грузноват. Молчун, говорит лишь по делу и очень коротко.
— Вы назначаетесь начальником штаба по ликвидации фонтана в Карамургабе, — сказал Довлетов. — Машина внизу, в аэропорту вас ждет вертолет. Поторопитесь, может быть, удастся герметизировать устье скважины. Домой заезжать нет времени.
Летел вертолёт.
В салоне сидело несколько человек. Малышев, прильнув к стеклу, вглядывался в пустыню. Там, внизу, медленно продвигалась по пескам цепочка пожарных машин.
Машины вязли, приходилось «шалманить», то есть подкладывать под колеса струганые поленья, без которых никто в Каракумах не пускается в путь. Вдавливая колесами «шалманы» в песок, пожарные машины перебирались через сыпучие барханы. Способ трудный, но другого пока не придумали. Вдавленные в песок поленья тут же вытаскивают и снова кладут под колеса, вытаскивают и опять переносят вперед…