Карамелька. Отыщи меня в своей памяти...
Шрифт:
От моих поползновений начинает копошиться в кровати Лия. Успокаиваю ее и аккуратно подтыкаю по бокам малышки одеяло.
Добираюсь к столовой, останавливаясь в проходе.
– Доброе утро, – внимательно слежу за действиями мужа.
– Почему не спишь? – тон слишком нервный для человека, волнующегося о моем состоянии. Скорее я ему просто в чем-то помешала. – Разбудил тебя? Прости.
Оттягивает тумбу от стены, выламывая заднюю стенку.
– Не страшно, – тихо проговариваю, пожимая плечами. – Гера, что происходит?
– Спасение утопающего, –
– Куда?
– Домой, – находит нужные ему файлы и паспорт, возвращая стенку тумбы на место.
– В Германию? – нервно сглатываю, когда он кивает. – Ты обещал папе, что мы туда не вернемся.
– Твоему отцу в принципе насрать, где ты находишься, – фыркает он и проходя мимо чмокает меня в лоб.
– Не говори так, – обида острой иглой бьет больно в сердце.
– Почему? – наливает себе чашку свежезаваренного чая. – Какая разница в какой город звонить по видеосвязи? Хотя он уже даже не звонит, просто периодически кидает сообщения в чат… И охрану приставил для успокоения собственной совести. Мы в городе уже сколько, месяцев пять? Ни разу не приехал навестить ни тебя, ни внучку.
Лучшая защита – это нападение, да?
Больно… До темных пятен перед глазами.
Мы с отцом в принципе никогда не были очень близки, а после аварии и вовсе отдалились. Он будто чувствовал за собой часть вины случившегося, смотрел на меня по–другому. Практически перестал со мной общаться, тщательно подбирая слова в разговоре.
Оба приняли одно и то же решение не сговариваясь. Разъехаться…
Я согласилась на предложение Геры и осталась с ним в Мюнхене. Там меня ждали лучшие хирурги страны. А папа… Папа вернулся в Россию. Ему было проще контролировать все на расстоянии, чем видеть меня в таком состоянии.
– Меня все устраивает, – скрещиваю руки на груди, рассматривая мужа. Дерганный, помятый, с синяками под глазами. – Что происходит, объясни толком.
– Колосов… – Герман кидает на стол телефон с огромной электронной статьей.
Подкатываю ближе коляску, пробегаю взглядом по тексту.
Взятки… Отмывание денег… Проблемы с поставками… Продажные тендера…
– Ты в этом участвовал? – отрываю взгляд от фото теперь уже отстраненного от дел министра.
– Конечно нет, – язвит он, закатывая рукава рубашки и упираясь ладонями о столешницу. – Стоял рядом и наивно глазами хлопал, пока они деньги стопками в сейф складывали. Слава богу, хоть по документам нигде не проходил…
Смотрю ему в глаза. Нервно облизывает губы, взгляд бегающий, зрачки до сих пор расширенные.
– Где ты был ночью? – слова слетают с губ раньше, чем успеваю прикусить себе язык.
– С каких пор тебя это волнует?
– Гера, ты обещал…
– Я обещал не появляться в таком состоянии дома и не доводить все до крайностей, – нависает надо мной темной тучей, тянется ко мне.
– Прекрати, – отшатываюсь от его руки.
– А то что? – хмыкает практически над моим ухом. – Папочке нажалуешься или
– С каких пор он стал моим? – смотрю ему прямо в глаза.
– Папочку расспроси. Он так старался вас двоих рассорить, что не заметил, как избавился не только от него, но и от собственной дочери, – проводит пальцем по моей щеке, спускаясь к шее. Сглатываю, но взгляд не отвожу. – Так что, уже успела переспать с ним, или ему ты такая тоже не нужна?
Рука взмывает быстрее, чем соображает мозг. Звук пощечины такой громкий, что кажется стекла в кухне зазвенели от вибрации.
Долго не думает, мгновенно хватая меня за руку.
– Куда собралась? – больно дергает на себя, не давая сдвинуть кресло с места. – Думаешь сдалась кому–то кроме меня со своим приблудышем?
Отшатываюсь от него, будто сама пощечину получила. Слова эхом повторяются где–то глубоко в подсознании.
…Темное лобовое стекло, забрызганное дождем и двигающиеся в такт дворники с характерным звуком.
– Белов, смотри на дорогу, – прошу его тихо, когда машину слегка заносит на мокрой трассе. Прикрываю глаза, крепче хватаясь за ремень безопасности.
– Не понимаю, чего тебе не хватает! – вновь распаляется Герман. – Сколько еще я должен упрашивать? Бегаю за тобой уже два года, как щенок подзаборный.
– Не говори глупостей, – откидываю голову на спинку сидения, вжимаясь в него от его очередного резкого виража на обгоне. – Герман, я прошу тебя, осторожнее.
– Я разговаривал с твоим отцом, – не обращает на меня никакого внимания. Руки крепко сжимают руль, а скорость становится лишь выше. – Он одобрил мое решение.
– А меня вы спросить не пробовали?! – вспыхиваю моментально. – Почему вы оба решаете, как мне жить? Я что вещь какая–то, чтобы передавать меня из рук в руки по договоренности?! Я просто работаю на тебя. Могу уволиться в любой момент, если так сильно мешаю жить спокойно!
Отворачиваюсь к окну, пытаясь скрыть наворачивающиеся слезы.
– Все еще любишь его? – дергает меня за руку, разворачивая к себе. В глазах сталь. – Да кому ты к черту нужна со своим трехлетним приблудышем?
Отворачивается, но машину уже заносит. Пытается выровнять колеса, но ее еще сильнее закручивает.
Яркий свет фар встречной полосы все ближе и ярче… Ослепляет, заставляя оцепенеть от ужаса… Удар… Еще один… Машину переворачивает, а нас внутри мотает как манекенов на краш–тесте… Криков нет… Лишь боль и всепоглощающий страх…
Лия… Только бы выжить… Я не могу оставить свою малышку без мамы… У нее кроме меня никого нет…