Карамелька. Отыщи меня в своей памяти...
Шрифт:
Улыбается, закрывая собой весь проход в квартиру. Уставший, в пыльной серой футболке и затертых, когда–то голубых джинсах. Такай родной и бесконечно счастливый.
– Вид здесь конечно просто потрясающий, – смотрит на меня, опираясь плечом о дверной косяк и скрещивая руки на груди.
– И даже в рваном комбинезоне замарашки? – хитро щурюсь, закусывая губу.
– Я этого не говорил, – мгновенно качает
– Мира, все в порядке? – смотрит на меня взволнованно, бросая на пол инструмент.
Возвращаюсь в реальность с адским звоном и головной болью. Пробегаю взглядом по его лицу, пытаясь собрать мысли воедино.
– Триггерит, – запинаюсь, держась пальцами за виски. – Больно.
Жмурюсь, пытаясь словить картинки за хвост, но они вновь разлетаются, оставляя за собой болезненные полосы, будто ожоги в собственном мозгу.
– Отнести тебя в комнату? Воды дать?
– Само пройдет, – качаю головой, хватая его за руку. – Не ходи никуда.
Опускается на пол, забирая руки в свои ладони.
– Смотри на меня, – проводит большими пальцами по запястьям. – Чтобы не произошло, ты должна помнить, что это всего лишь прошлое. Не накручивай себя. Просто отпускай…
Открываю глаза, закусывая до боли край губы, чтобы не разрыдаться.
– Мира, поговори со мной… – смотрит мне в глаза, старательно пытаясь увидеть в них ответ.
– Мне так… жаль… – выдыхаю запинаясь. – Я не знаю, почему все так произошло... Ты мне верил, а я… Тебя даже не выслушала… Почему все так, Дан? Почему слова отца оказались важнее того, что было между нами? Мы ведь были счастливы вместе… Почему мы прекратили бороться друг за друга?
– Ты что–то вспомнила, да?
Теряюсь от вопроса. Не знаю, стоит ли рассказывать…
– Мастерская, – киваю, решаясь попробовать. Вжимаю ногти до боли в ладонях, заставляя себя продолжать. – Тот день, когда мы красили пол на втором этаже мастерской. Я видела крыши города и реку с террасы... Мы строили ее с тобой вместе с нуля... Почему она исчезла вместе с воспоминаниями? Будто стерли ластиком на бумаге из реальности… Она так много значила для нас…
– Успокойся... Это всего лишь стены… – пожимает плечами, выдыхая. – Квартира была арендована. Мы собирались ее выкупить позже… Но как–то не сложилось. Ее пустили с молотка сразу после нашего отъезда.
– Жаль, – глубоко вздыхаю. Дверной звонок заставляет собраться с мыслями и вернуться в реальность. – Это доставка.
– Я разберусь, – все еще недоверчиво смотрит на меня, сжимая руки в ладонях. – Голова прошла?
Быстро киваю.
– Это хорошо, – встает, направляясь ко входу. – Я скоро.
Смотрю на бледную полоску паркета, выделяющуюся на фоне остального пола.
Аккуратно проезжаю наконец исчезнувшую полосу препятствий, осторожно пробираясь к сейфу с документами. Открываю дверцу, вытаскивая оттуда стопку и шлепая ее на деревянный стол, отбирая для себя самое необходимое.
Загранпаспорта, свидетельства
Зачем–то перелистываю их, просматривая по диагонали. Все это есть у меня в электронном варианте. В бумажном выглядит более устрашающе… С живыми печатями, датами и подписями… Хмыкаю, добираясь до листов ведения беременности, останавливая взгляд на первом сохранении… Шесть недель…
Это оно?
«Угроза выкидыша, открытое кровотечение, тонус… Палата интенсивной терапии… Сохранение жизни плода…»
– Продукты оставил на кухне, – доносится голос Горского, отрывая меня от бумаг и появляясь в проеме кабинета. – Что–то еще сломать нужно или можно складывать назад инструменты?
Перевожу взгляд с него на документы и обратно. Набираюсь смелости, нервно сглатывая. Сердце стучит так сильно, что перекрывает дыхание от страха.
– Хочу показать тебе кое–что, – все же решаюсь, разворачивая к нему папку.
Сжимаю поручни кресла до побеления костяшек, пока слежу за тем, как подходит к столу и пробегает взглядом по документам, листая страницы.
Пульс от ужаса стучит в ушах так громко, что перестаю слышать все происходящее вокруг меня в кабинете… Если Дан меня прибьет после этого, то Лия останется жить с дедушкой. Господи, поделом мне… Отвратительный вариант, конечно, но меня же отец как–то вырастил…
Глава 14. Дан. Получите, распишитесь....
Перевожу взгляд с печати клиники на подпись и дату.
Где-то в моих документах лежит такая же выписка… Даже дата и подпись совпадают. Только вот текст по большей части отличается. И заключение врача, приговором лежащее на чужих плечах в течении шести лет.
– Дан, – касается моей руки кончиком пальцев, взгляд затравленный. – Если ты возненавидишь меня после этого… Я пойму…
Закрываю папку, откладывая в сторону.
Громова, чтоб тебя! Какая дичь сейчас творится в твоей голове?
– Я хочу, чтобы вы обе переехали ко мне, – слежу за ее реакцией.
Откатывает от меня коляску, складывая ненужные документы обратно в сейф.
– Мира! Я с тобой разговариваю.
– Нет! – произносит, наконец останавливаясь. – Я не ребенок и манипулировать моим чувством вины тебе не позволю.
Какого черта…
Раздраженно свожу брови к переносице.
Поднимает взгляд, смотрит уверенно, но сама при этом нервно сжимает стопку с документами.
– Я понимаю, что виновата перед тобой… и Лией, – продолжает. – Ты в праве злиться. Но ставить себя в очередные рамки не позволю. Можешь не перестраховываться… Я не собираюсь запрещать тебе видеться с дочерью… И сбегать из страны больше не планирую…