Караси и щуки
Шрифт:
— И Боже жъ ты мой! Кайзеръ, кажется, какъ кайзеръ, a совсмъ не по кайзериному поступаетъ.
– Довоевались.
НАЧАЛЬНИКЪ СТАНЦІИ
Это былъ обыкновенный замухрышка начальникъ станціи. Ничего въ немъ не было замчательнаго: ни звзда во лбу не горла, ни генеральскимъ чиномъ не былъ онъ отличенъ, ни талантами, ни умомъ не блисталъ.
И однако же, когда я пришелъ къ нему и сказалъ: "Прошу пропустить мои вагоны
– Не пропущу.
– То есть, почему это не пропустите?
– Не пропущу.
— Однако, по закону вы должны пропустить!
– Не пропущу.
– A что нужно сдлать, чтобы вагонъ былъ пропущенъ?
— Смазать.
– Васъ или вагонъ?
— Меня.
"Эхъ, смазалъ бы я тебя, — сладострастно подумалъ я. — Такъ бы я тебя смазалъ, что ужъ никогда больше не скриплъ бы ты y меня надъ ухомъ". Вслухъ я удивился:
– Какъ же это васъ можно смазать? Чмъ? Не понимаю.
— Золя читали?
— Даже въ подлинник.
— A я въ перевод. Романъ y него есть одинъ "Деньги".
– Знаю. Такъ-то жъ романъ.
– Хорошо… Пусть то будетъ романъ, a то, что вашъ вагонъ будетъ стоять здсь до второго пришествія — это печальная дйствительность.
— Значить, вы хотите получить съ меня взятку?
– Нтъ, я хочу получить отъ васъ благодарность.
– Ну, хотите я васъ поцлую, если пропустите вагонъ.
— Мн съ вашего поцлуя не шубу шить…
— A вы хотите, значитъ, получить такое, съ чего шубу можно сшить?
— И шапку.
– Не дамъ.
– Не надо. Я сейчасъ прикажу отцпить вагоны.
— A я донесу на васъ.
– Доносите.
– Васъ арестуютъ.
— Можетъ быть.
— Посадятъ въ тюрьму, будутъ судить.
– Чепуха! Ничего подобнаго.
— Ахъ, такъ? Хорошо же.
Я пошелъ и донесъ, кому слдуетъ, что начальникъ станціи Подлюкинъ вымогаетъ отъ меня взятку.
– Вы жалуетесь на Подлюкина?
– Да. Знаете, онъ хотлъ получить съ меня «благодарность» за пропускъ вагона.
— A вы что же?
– Я ему говорю: "Вы, значитъ, хотите получить взятку?"
– Такъ и спросили? A вы знаете, что это оскорбленіе должностного лица при исполненіи служебныхъ обязанностей?
– Да какое же это исполненіе обязанностей, если онъ хотлъ содрать съ меня взятку?!
– Это и есть исполненіе его обя… Гм!.. Впрочемъ, что я говорю… Знаете, что? Плюньте на это дло.
— Не хочу! Подать судъ Подлюкина!
– Трудновато. Вы знаете, что онъ въ хорошихъ отношеніяхъ съ Мартыномъ Потапычемъ?..
– Хоть с Чортъ Иванычемъ!
– Экое каверзное дло… Тогда вотъ что: мы его арестуемъ, но только, ради Бога, не подпускайте его посл ареста къ телеграфу.
— Почему?!!
— Телеграмму
— Кому?
– Мартынъ Потапычу.
— A тотъ что же?
– Освободитъ.
– Въ такомъ случа я самъ буду присутствовать при арест…
Такъ оно и было:
– Вы начальникъ станціи Подлюкинъ?
– Я Подлюкинъ.
– Мы васъ должны арестовать по обвиненію въ вымогательств.
— Хоть въ убійств. Только дайте мн возможность къ телеграфному окошечку подойти.
– Нельзя!
Первый разъ въ жизни поблднлъ Подлюкинъ.
— Какъ нельзя? Я же не убгу! Только напишу телеграмму и при васъ же подамъ…
– Нельзя.
— Ну, я напишу, a вы сами подайте…
— Не можемъ.
– Въ такомъ случа… вонъ тамъ стоитъ какой-то человкъ. Позвольте мн ему сказать два слова.
– Это можно.
Подлюкинъ пріободрился.
– Послушайте, господинъ… Вы чмъ занимаетесь?
– Я проводникъ въ спальномъ вагон.
— Хотите быть начальникомъ движенія?
— Хочу.
– Такъ вотъ что: вы знаете Мартынъ Потапыча?
– Господи… Помилуйте…
— Прекрасно. Такъ пойдите и сейчасъ же дайте ему телегра…
Мы заткнули ему ротъ носовымъ платкомъ и повели къ выходу.
– Я сть хочу, — заявилъ Подлюкинъ.
— Пожалуйста. Эй, буфетчикъ! Дайте этому господину покушать…
– Что прикажете?
Подлюкинъ бросилъ на насъ косой взглядъ и сказалъ:
— Такъ на словахъ трудно выбрать кушанье… Дайте я на бумажк напишу.
— Сдлайте одолженіе.
Я поглядлъ черезъ плечо Подлюкина и замтилъ, что меню было странное: на первое — "Мартыну Потапычу", на второе "Выручайте, несправедливо арестованъ, освобод…"
— Э, — сказалъ я, вырывая бумажку. — Этого въ буфет нтъ. Выберите что-нибудь другое…
Онъ заскрежеталъ зубами и сказалъ:
— Вамъ же потомъ хуже будетъ.
Его повели.
Какой-то всовщикъ пробгалъ мимо и, увидвъ нашу процессію, съ любопытствомъ пріостановился.
Подлюкинъ подмигнулъ ему и крикнулъ скороговоркой:
– Я арестованъ! Тысячу рублей, если сообщите объ этомъ Мар…рр…
Мы заткнули ему ротъ.
– Кому онъ говорить сообщить? — съ истерическимъ любопытствомъ впился въ насъ всовщикъ. — Какой это Map…?
— Не какой, a какая, — твердо сказалъ я. — Map — это Маргарита, шведка тутъ одна, съ которой онъ путался.
До арестантскаго вагона вели его съ закрытымъ ртомъ. Онъ краснорчиво мигалъ глазами встрчавшейся публик, дергалъ ногой, но все это было не особенно вразумительно.