Кардонийская петля

Панов Вадим Юрьевич

– Прекрасно… выглядишь.

– Вижу… ты окончательно оправился.

Они встретились случайно, точнее – «случайно», потому что неожиданной их встреча стала только для дер Даген Тура. Кира же готовилась, два часа провела в штабе Миротворческого корпуса, прокручивая в голове предстоящий разговор, подбирая подходящие фразы и даже целые монологи, дожидаясь появления адигена, однако чудовищно высокая ставка заставила её смутиться.

– Рада… что у тебя всё в порядке. С ногами… – Помпилио

едва опирался на роскошную трость.

– Да… с ними неплохо.

Они стояли на лестничной площадке третьего этажа, у огромного окна с мраморным подоконником, смотрели друг на друга и не решались перейти к главному. Вокруг царила привычная суета военного муравейника: офицеры, унтер-офицеры, вестовые, все куда-то бегут, что-то говорят, кого-то зовут. Миротворцы едва прибыли, нужно решать множество вопросов, вот штаб и гудит. Не самое удачное место для разговора, но другого нет. Оба понимают, что, раз встретились, отступать нельзя, слова должны быть произнесены, и перестают обращать внимание на гул.

– Хотела сказать спасибо… Тогда не получилось.

– Я помню твой взгляд, Кира, ты всё сказала.

– Но не произнесла.

– Я услышал.

Они оба в тёмно-синем: Помпилио в повседневном мундире командора Астрологического флота, Кира в форме полковника ушерской армии. Цвет мундиров похож, так совпало. А ещё совпало, что они отличаются от окружающих: мимо мелькают лишь чёрные, серые и оливковые мундиры. Тёмно-синих нет, они одни, и именно это обстоятельство, наверное, позволяет им не видеть никого больше.

– Ты спас то, что от меня ещё осталось, – прошептала Кира.

– Я случайно оказался в нужное время в нужном месте.

– Случайно там оказалась я, ты же целенаправленно искал Арбедалочика.

А вот и слово, определяющее весь последующий разговор.

Услышав имя, адиген помрачнел, Кира же, напротив, успокоилась. Сожгла мосты и успокоилась, потому что теперь они точно скажут друг другу всё.

– Я знаю, что ты слышала наш разговор.

– А я знаю, что ты поверил Арбедалочику.

Девушка ожидала, что на это замечание Помпилио отреагирует эмоционально, покажет, что думает и что чувствует. Но адиген даже плечами не передёрнул, заметил равнодушно:

– Раз пришла, значит, тоже поверила. – И добавил: – Или проверила.

Последние слова Кира услышала так: «Перестаём притворяться!», и спокойно, в тон Помпилио, произнесла:

– Ты похитил Касму.

– Мне требовались доказательства.

– Мы не нашли тело.

– Прекращайте поиски.

И снова – равнодушие.

Кира едва не взвилась: «Мы ведь говорим о человеке!», а потом поняла, что человеком Друзе оставался только для неё. В тот момент, когда Касма сознался,

а он, получается, сознался в сотрудничестве с террористом, дер Даген Тур отказал ему в праве на жалость и сочувствие.

– У Друзе остались жена и трое детей.

– По приказу твоего отца Касма вёл переговоры с Огнеделом, лично передавал деньги за кровь. В том числе – за кровь Лилиан.

– Не играй со мной, – тихо попросила Кира. – Не прикидывайся зверем.

– Ты достаточно обо мне знаешь, чтобы понять, когда я играю, а когда – нет.

– Звери ничего не чувствуют, Помпилио, – девушка слабо улыбнулась. – А ты до сих пор любишь Лилиан.

К этому удару он не подготовился.

Он был адигеном, поэтому не вздрогнул, не издал восклицания, но глаза… Глаза дер Даген Тур не «удержал», и Кира увидела в них боль. Но не ярость. Не злобу к ней, осмелившейся напомнить о потере, а только боль. К ней, дочери своего врага, адиген не испытывал ненависти.

– Да, мне очень-очень плохо, – негромко ответил Помпилио. – Ты это хотела узнать? Ты узнала. Да, я поступаю неправильно и не могу ничего изменить: сколько бы крови я ни пролил, Лилиан не вернуть. Да, я это понимаю, но не остановлюсь.

– Почему?

Он не удивился глупому вопросу. Он знал, что такое любовь, и прекрасно понимал, что дочь будет стоять за отца до последнего.

– Винчер Дагомаро приказал убить ни в чём не повинную женщину, – медленно ответил дер Даген Тур. – Огнедел убил её так, что у свидетелей расправы волосы встали дыбом. Мне неприятно думать, что эти двое никак не заплатят за свои решения и свои поступки. Поэтому они заплатят.

Нечто подобное девушка и ожидала услышать. Именно к этой фразе она вела разговор; услышала и немедленно бросила на стол свой главный козырь:

– Ты в затруднении.

И с некоторым удивлением выслушала честный ответ:

– Верно. Твой отец нужен и Кардонии, и адигенам. – Пауза. – Я шёл сказать брату, что покидаю планету.

И снова – равнодушие. Но не показная бесстрастность проигравшего, а спокойное равнодушие человека, уверенного в том, что он добьётся своего.

– Ты вернёшься, – не спросила девушка.

На этот раз – молчание. Помпилио наконец-то улыбнулся, грустно улыбнулся, потому что ему неприятно делать вещи, которые он считает неправильными, но всё-таки улыбнулся, словно говоря: «Да, Кира, ты абсолютно права: я вернусь».

И Винчер Дагомаро умрёт.

А вслух адиген произнёс другое:

– Что ты хочешь мне предложить?

Он был кем угодно, только не дураком.

– Я не собираюсь продолжать разговор в коридоре. – Кира взяла адигена под руку. – Куда ты меня поведёшь?