Карибский кризис. 50 лет спустя
Шрифт:
Утром следующего дня колонна из сорока автомобилей с отъезжавшими солдатами и грузом двинулась в сторону порта погрузки. Экипаж сухогруза приветливо встретил нашу команду, подготовил помещения для личного состава. 16 февраля судно взяло курс на Родину.
В тот же день на Кубу прибыла группа генералов и старших офицеров из Генерального штаба ВС СССР во главе с Анатолием Ивановичем Грибковым. О цели их командировки мы не имели никакой информации. Однако вскоре нам стало известно, что к нам в полк приезжает генерал Г. П. Исаков, начальник отдела из главного управления боевой подготовки. Георгий Павлович передал мне привет от А. И. Грибкова, с которым мы вместе служили в штабе Ленинградского ВО. Генерал Исаков не стал вникать в детали размещения моего полка, а сразу приступил к
На следующий день рано утром мы выехали на полигон. Когда добрались до места назначения – солнце уже поднялось над горизонтом и осветило своими лучами приморскую долину. Дождя не было уже две недели, стрельбище и танковая директриса на фоне сверкающего на солнечном свете моря выглядели безжизненной серой пустыней. Руководитель стрельб командир танкового батальона РВС Кубы лейтенант Суари представился нашему генералу и попросил разрешения начать занятия. Ответственным по полигону был командир нашего танкового батальона подполковник А. С. Ширяев. Он больше всех волновался в то утро: сдавали экзамен его подопечные кубинские танкисты, а от комиссии из Москвы поблажек ждать не приходилось.
Несмотря на явные недостатки и невысокие результаты стрельб, генерал Исаков не удержался от похвалы:
– Занятия проходят точно как у нас!
– Мы учим кубинцев по нашему «Курсу стрельб», – доложил подполковник Ширяев.
Причины недостаточно высоких результатов стрельб, особенно из танковых пулеметов, были очевидны. Нужны не только знания. Для стрельбы из танка необходимы и чисто сенсорные, автоматические действия. Экипажи должны действовать в бою не задумываясь: непрерывно наблюдать за полем боя, отыскивать цель, мгновенно наводить орудие, вводить поправки на скорость машины, направление и скорость ветра, четко поразить цель. Для всего этого нужны длительные и упорные тренировки. В нашем учебном центре отсутствовали тренажеры и приборы для тренировок экипажей, поэтому обучение приходилось вести непосредственно на боевой технике.
С полигона мы вместе с генералом Исаковым переехали на участок стрельбища, где занимались автоматчики и пулеметчики. Там проводились комплексные занятия по отработке нормативов по обращению с оружием, выполнялись упражнения по наблюдению за условным полем боя, определению расстояний до целей и ориентиров. Солдаты-кубинцы упражнялись в учебном гранатометании.
По итогам пребывания генерала Г. П. Исакова и его помощников в нашем полку было проведено методическое совещание с нашими и кубинскими офицерами. Любой совет никогда не бывает лишним, а тем более совет от опытного военного человека. Генерал Исаков, сам фронтовик, познал многое в армейской жизни, а его советы были направлены на совершенствование учебного процесса. Другое дело, что претворение этих советов в жизнь требовало больших материальных затрат, на которые молодая кубинская армия пойти не могла.
И все же, несмотря на некоторые естественные недостатки, уровень подготовки кубинских солдат я бы оценил очень высоко. Уникальнейшая ситуация! Мы обучали кубинских военнослужащих премудростям военного дела: помогали им осваивать материальную часть военной техники, учили их воевать. И все это без переводчиков, на открытом нами «молдавско-испанском» языке. Но кубинцы настолько быстро овладевали техникой, настолько хорошо запоминали все то, чему их учили, что мы сами удивлялись их способностям.
Уезжая из полка, генерал Исаков подвел итог: наше возвращение домой зависит от итогов нашей работы и результатов переучивания кубинских военнослужащих.
Немного
На то были свои причины. Мы не знали всех тонкостей политических схваток между Москвой и Вашингтоном вокруг Кубы. Однако вся информация, которая доводилась нам и по линии командования Группы советских войск, и по кубинским каналам, свидетельствовала о тревожной оперативной обстановке. Снятие блокады Кубы не означало отмены провокационных действий со стороны США и сил кубинской контрреволюции. На территории страны имели место вывод из строя коммуникаций, диверсии и взрывы на заводах и фабриках, поджоги плантаций сахарного тростника. Не прекращались провокационные полеты американских самолетов над территорией Кубы и позициями советских войск.
Дважды в день американские истребители появлялись из-за горы Круст, включали форсаж и со свистом на бешеной скорости пикировали над нашим лагерем. Затем, набрав высоту, уходили в сторону Хибары.
Вечером 17 марта 1963 года американский катер обстрелял советский торговый корабль «Льгов», находившийся у причала в порту Исабела-де-Сагуа. Советское судно разгружало партию народно-хозяйственных грузов. Нами были зарегистрированы прямые попадания в судно, которое, согласно международным правилам, считалось территорией СССР.
26 марта новая провокация: был атакован теплоход «Баку» с сахаром-сырцом для Советского Союза. Пробоина были настолько велика, что заделать ее не удалось. Судно от гибели спасло только то, что оно село на мель. А вот груз – 10 тысяч тонн сахара-сырца – мы потеряли.
Чтобы предотвратить провокационные налеты на советские корабли, мы договорились с кубинскими товарищами об охране самих портов. Принятые меры дали великолепные результаты: наши суда оставили в покое.
Нашему полку отводилась зона ответственности от порта Моа до порта Нуэвитас. Все вопросы, связанные с этими мероприятиями, согласовывались с руководством кубинской дивизии и администрацией портов. Для охраны портов и находящихся в них наших судов нами были созданы подвижные, маневренные совместные группы.
Мы знали, что американская агентура активно действовала на Кубе. Очень долго, даже после разрешения кризиса, приходили сообщения: то там, то здесь неизвестные самолеты бомбили и поджигали сахарные заводы. Для нас самих это было загадкой. Радиоэлектронное поле перекрывало все вокруг, а самолеты летали незамеченными. Откуда им было взяться? Извне никакие самолеты на территорию Кубы не залетали.
Нужно было разобраться в ситуации. Для этой цели на Кубу прибыл заместитель главнокомандующего войск ПВО генерал армии Г. В. Зимин. 20 марта 1963 года ситуация обсуждалась на совещании с командирами частей и соединений. Генерал Зимин приказал задействовать все средства разведки, особенно в ночное время, чтобы выявить самолеты-«невидимки».
И тогда подняли всю кубинскую армию, прочесали территорию страны с востока на запад и – обнаружили десятки малых спортивных самолетов. Оказывается, диверсант изготавливал самодельную бомбу килограммов на пятьдесят, загружал ее в самолет, взлетал и сбрасывал свой груз прямо над заводом. Когда всю эту «москитную» авиацию ликвидировали – прекратились бомбежки сахарных заводов.
Могли ли эти «летающие диверсанты» угрожать моему полку? Теоретически – да. Однако, в отличие от сахарных заводиков, наш полк прикрывался системой ПВО. От нашей штатной полковой зенитной артиллерии постоянно несли дежурство две батареи зенитно-пулеметных установок. Эти системы были специально предназначены для борьбы с низко летящими целями противника. От вертолета, попавшего в зону огня, одни щепки оставались. Другое дело, что вертолет или самолет мог сбросить бомбу не над нашим полком, а на большой скорости заранее, за тысячу метров. Бомба долетела бы по инерции. Ведь диверсанту важно было не поразить конкретный точечный объект, а, скорее, посеять панику, внести разлад, нарушить управление.