Карл Линней
Шрифт:
— В Утрехтском университете освобождается место профессора ботаники. Вам надлежит его занять.
Бургав непременно хотел удержать его в Голландии и предложил ему перейти в голландское подданство. Он даже делал намек на то, что готов отдать шведу руку своей дочери вместе с богатым приданым.
Но нет, не манила Линнеуса Голландия со всеми жизненными благами, которые она предлагала: соскучился по родине, родным. Ждет ли его Сара-Лиза? Письма идут невероятно долго… Может быть, она забыла его. Смерть Артеди… Тяжело, тяжело. Голландия — милая, добрая к нему, и все-таки она чужая. Да и пребывание
Лейденские ботаники встретили его радушно, особенно его доброжелатель Гроновиус. И Линнеус стал работать в университетском Ботаническом саду, где ему предложили расположить растения по его системе.
Гроновиус придумал оригинальную форму для пропаганды «Системы природы».
— Не забудьте, сегодня суббота, — шутливо говорил он профессорам университета.
— Весьма признателен. А что сегодня будет: рыбы, цветки?
— О, это решит наш уважаемый председатель, Карл Линнеус. До вечера!
Вечером Линнеус раздавал собравшимся минералы, в другой раз — насекомых или растения. Ученые определяли их с помощью таблиц из «Системы природы». Всем эти заседания нравились, и их охотно посещали, а Линнеус нарочно выбирал объекты, наиболее неизвестные. Сам Бургав участвовал в субботних «вечеринках» натуралистов, считая их своим еженедельным отдыхом.
— У нас блестящий клуб, — восхищался Гроновиус успехами «Системы природы» и ее автора. — Таблицы замечательны и нужны всем; надо повесить их у себя перед глазами в рабочей комнате.
Скромно, но безбедно, интересно прошла зима 1737/38 года. Как-то весной Линнеус получил из дома письмо о том, что он может потерять невесту, за ней ухаживает один молодой профессор. Линнеус тотчас наметил день отъезда, но неожиданно сильно заболел. И опять великодушный Клиффорт пришел к нему на помощь.
— Возвращайтесь в Гартекамп на срок, какой сами назначите.
Через два месяца значительно поправивший свое здоровье Линнеус распрощался с Клиффортом и поехал в Лейден к Бургаву проститься. В это время Бургав был настолько слабым, что уже не покидал постели. С глубоким волнением молодой ученый приник к руке старца, безмолвно благодаря за отеческую заботу и дружеское участие.
Бургав посмотрел на него долгим взглядом, потом взял его руку, поднес к своим губам и, собрав последние силы, внятно сказал:
— Я прожил свое время и сделал все, что мог и на что был способен. Бог сохранит тебя для того, чтобы ты сделал все, что еще остается. Что было спрошено с меня, я сделал, но с тебя спрашивается много больше. Прощай, мой дорогой Линнеус. — От слез он не мог продолжать далее…
В начале осени 1738 года Бургав скончался.
Сказав последнее «прости» Гроновиусу и другим ученым гостеприимной Голландии, по их совету, Линнеус направился в Париж познакомиться с французскими ботаниками и побывать в знаменитом Королевском Саду.
Линнеус в Париже
«Королевский Сад
Сад быстро вышел за пределы коллекций лекарственного сырья. В нем разбили участок горных растений. Сюда свозили семена и черенки невиданных во Франции северных и южных растений, минералы, чучела. Редкие книги и рукописи непрестанно пополняли библиотеку. В Саду открылись отделы химии, анатомии и минералогии с богатыми музеями.
Сад становился большим научным центром не только для Франции: ученые-иностранцы считали долгом побывать в нем; велась обширная переписка, обмен книгами, растениями, минералами, коллекциями.
Ценнее же всех сокровищ Королевского Сада был дух творческой энергии, страсти в научных исследованиях, отличавший его работников. Начиная от знаменитого ученого и садовника, состарившегося в Саду, кончая юношей учеником, — здесь все были преданы общему делу. Здесь работали поколение за поколением ученые, имена которых знали далеко за пределами Франции, и скромные садовые рабочие, не жалевшие сил, чтобы сохранить редкостное растение. Все они руководствовались одной целью — обогатить родную флору и фауну.
В Саду работал знаменитый ботаник Бернар Жюсье, а ранее — его брат Антуан. Оба они много путешествовали и всякий раз привозили новые растения, не жалея своих средств для любимого учреждения.
Бернар Жюсье был отличным лектором. Слушая его, ученики видели перед собой горы Испании и Португалии. Мысленно они путешествовали вместе с ним по равнинам Англии. Но где Жюсье был непревзойденным мастером, так это в ботанических экскурсиях со студентами. Он знал решительно каждое растение во всех деталях его строения.
Студенты, пользуясь добродушным, покладистым характером ученого, иногда позволяли себе подшутить над ним. Они приносили ему самые редкие растения: «Что это? Что это?» — он немедленно не только называл их, но и рассказывал много нового и интересного.
— Вот теперь даже наш учитель ошибется: оторвем у цветка одну тычинку, а у этого — лепесток, — задумали студенты. — Что это за растение, господин профессор? — И тот во всех случаях угадывал плутовство, называл растение, точно указывая, чего не хватает у него.
Однажды придумали такой фокус: взяли органы от разных растений и очень искусно скомбинировали их в одно. Глаз Бернара Жюсье раскрыл обман, и он назвал все растения, от которых были взяты части. Каждая шутка приносила новую славу ученому.
Жюсье знал о работах Линнеуса, но личное знакомство с ним состоялось в очень оригинальной форме.
Во время одной лекции Жюсье с большим жаром говорил о влиянии климата и почвы на растения:
— Ботаник, взглянув на растение, может определить его родину. Вот, к примеру, это растение. Посмотрите на него и скажите, хотя бы приблизительно, откуда оно происходит. — С этими словами он показал аудитории тропическое растение, только что ему присланное и еще никогда и никем не виданное в Европе.