Кармелита. Наследники: игры на вылет
Шрифт:
– Я тоже.
– Что?
– Ничего.
– Вот какого хера ты всё время нарываешься?! Женщина!
– Полегче, – Зора стиснула челюсти. Её бесила манера его поведения с ней.
– Тебя что-то не устраивает?
– Как ты догадался, – буркнула она.
– Вынужден тебя расстроить – мне плевать!
– Слюней не хватит плевать на все вокруг.
– Да ну? Ты меня опять повоспитывать решила? – Лев ерепенился до последнего.
– Ты сущий ребенок, – сделала вывод Крылова. – Поэтому я пропущу нотации.
– Аллах Акбар!
– Сам-то понял, что
– Понял, – Лев произнес ту фразу неосознанно и стушевался.
– Вот до чего доводит дружба с носачами вроде Бероева…
– Вот только не надо! – он попытался отмахнуться.
– Ты для него собираешься вскрыть какой-нибудь сейф?
– Не твоего ума дело!
– Каково это, воровать у своего отца? – поинтересовалась цыганка.
– Снова начинаешь?! Мне это надоело! – черные глаза блеснули недобро.
– Не волнуйся так сильно. Просто хочу понять, что тобой движет.
Ныряю поглубже, в моря, будто в лужи,
Как многим ты, неужто, сказал:
«Я люблю уже…»?
Найти себя пора и мне,
Но что, если,
Не выведет наружу
Ни одна из этих лестниц?!
Водоворот меня затянет слепо:
Мои мечты, мои страхи света,
Какая разница, как солнце светит там,
Когда плывешь по своей воле в сети ты..?
Золотыми рыбками быть непросто,
Залатать бы нитками все вопросы.
Снова в ту же реку – терять дар речи,
Золотыми слитками не залечишь!***
– Не поймешь.
– А вдруг? – девушка использовала любую возможность.
– Справишься с заданием – я подумаю над тем, что можно тебе доверить из моей незавидной биографии…
Зора лишь горько усмехнулась.
КОВАЛЬСК.
Человек устроен так, что когда его обвиняют в бездействии, он начинает делать всё то, чего меньше всего от него ожидают. Николай никак не мог оправиться от слов Волковой. Его почти трясло. Он раз за разом возвращался мыслями в те дни, когда они были вместе. Когда он приходил к ней, пусть и только за сексом, но чувствовал, что она не притворяется. И он не притворялся. И сейчас готов был доказать, что и у чувства физического обладания есть грань.
Николай никогда не задумывался, что нужно Веронике, кроме регулярного секса. Не задумывался до этого момента. До этого, черт возьми, дня. Всё, что случилось с ним за время отношений с Волковой, он воспринимал как что-то необыкновенное и это было странным для него самого – парень не отличался глубокими симпатиями или сентиментализмом.
Коля больше всего ненавидел чувство обделенности. Он был жаден до ощущения власти. Власти над другими. Над женщинами тоже. Взять власть над Вероникой – дело тонкое и изощренное. Он был уверен, что она не выдержит дольше часа без осознания того, что он рядом. Женщины всегда хотят казаться сильнее и независимее, чем есть на самом деле. Волкова не была исключением. В больнице она хоть и пользовалась авторитетом, но порой оказывалась в меньшинстве и подавить её не составляло труда. Тогда на помощь приходил Николай – он успокаивал её и порой даже подсказывал верные тактические ходы. Кардиолог быстро обучилась некоторым хитростям и вскоре её рейтинг стал вне досягаемости
В приемном отделении царила тишина и относительное спокойствие. А вот на этаже медсестры галдели за чашкой чая, как старухи на бульваре. В коридоре свет горел лишь на половину, потому что в палатах не осталось никого, кто бы не захотел пойти домой. Оказалось, что поток больных сильно снизился из-за открытия новой клиники неподалеку от центра. Николай заглянул в кабинет Волковой, который был открыт настежь. Несколько рабочих обратили на него внимание, мол, чего надо. Милехин не сразу сумел понять, что Волкова здесь больше не работает. Новый удар и снова почти в нокаут. Что за хрень?!
Коля был готов ко всему, но только не к такому: Вероника обманула его, сказав, что желает расстаться, ведь объективных причин не было, но теперь стало ясно, что были – перевод в другую, дорогую и частную клинику. Вот где собака зарыта! Скорее всего, что она испугалась, что её уличат в связи с бывшим пациентом. Она использовала его! Тварь! Она выбивала себе место под солнцем! Сука! Теперь решила сбежать в другую клинику и там найти себе лошка, который будет за неё думать и решать её проблемы…
Николай сидел на лавочке в больничном сквере и жадными глотками пил крепкий коньяк. Он давился, кашлял и хрипел, когда дыхалки не хватало и содержимое желудка рвалось наружу. Сплевывал прямо под ноги и снова наклонял бутылку, заливая жгучую жидкость в себя.
Большой букет алых роз валялся в мусорном баке вместе с грязными бинтами и использованными шприцами. Милехину казалось, что и его самого бросили туда же – в мусор. За что, спрашивается?! Тормознув попутку, парень направился по указанному адресу.
Если бы не грязные стекла,
Если бы не двести по встречной,
Если бы не пятый бокал,
Я б тебя, наверняка,
Не здесь искал…
Даже если строгие брюки
В понедельник средство от скуки
За минуту всё бы отдал –
Я б, наверняка, тебя
Не здесь…
«Ноль три» – скорая!
Мне сегодня смертельно-здорово,
Мне тобой прострелило голову.
Не ищи на Земле рай –
Влюбись и страдай.
«Ноль три» – скорая!
Мне сегодня смертельно-здорово,
Мне тобой отстрелило голову,
Не ищи на Земле рай –
Влюбись и страдай!
Новая клиника выглядела шикарно, если не сказать больше. Так всегда и бывает – когда денег у государства нет, частники берутся за строительство и всё бы ничего, если бы они считались с местным населением и бюджетом. Николай смотрел на огромные ворота с непонятными надписями на латыни и пытался удержаться на ногах. Несколько этажей и огромный отдельный диспансер для тяжелых больных. «С размахом живут!», – отметил парень, икая и вваливаясь на парковку для реанимобилей. Навстречу ему выбежал охранник, закричавший, что сюда посторонним нельзя. Николай и ухом не повел. Он довольно бодро прошагал к парадной лестнице и взялся за перила.