Карми
Шрифт:
Неслышной тенью появился Смирол, разлил по серебряным бокалам вино.
— А ты с нами не выпьешь? — спросила Карми. Смирол, скосив глаза на Байланто, лукаво извлек откуда-то глиняный стаканчик.
Несколько глотков излечили Байланто от воспоминаний, а Карми — от неловкости. Они разговорились, на этот раз о платьях. Байланто заинтересовалась сургарским стилем, Смирол не поленился, сбегал за вощеными дощечками, и Карми в нескольких быстрых рисунках объяснила основные фасоны. Байланто с интересом расспрашивала, Смирол равнодушно рисовал на одной из дощечек кота, охотящегося
Глава 20
Принц Катрано, с которым мастер Логри предпочел возвращаться в Ралло, Карми очень понравился, да и в общем катранцы, о которых Карми прежде слыхала только анекдоты, оказались людьми очень интересными.
В Майяре, особенно в южном Майяре, о катранцах отзываются как о варварах. Живущие в своих высокогорьях, говорящие на своем языке, они вызывают недоумение в древних майярских землях, тем более что и облик их близок к варварскому.
Из-за того, что в жилах катранцев изрядная доля исилийской крови, или же из-за родственных браков среди катранцев много светловолосых, а порой и вовсе альбиносов, а майярцы искони относились к таким с подозрением. Катранцы на это внимания не обращали, специально осветляли волосы и раскрашивали отдельные пряди во все цвета радуги.
Карми без стеснения рассматривала их прически. Фантазия и опыт целых поколений приводили ее в восторг. Старшие катранцы ограничивались обычно просто белым цветом; юноши же разнообразили свои прически не только окраской, но и птичьими перьями, лентами, вплетенными в волосы золотыми шнурами с нанизанными бусинами. В буйстве причесок выделялась лысая голова одного из воинов — плешь не стала для него проклятием или неудобством: он нанес на нее татуировку известным лишь в Катрано способом, и лысина блестела теперь серебристым узором.
Принц Катрано с удовольствием принимал восторги Карми. Собеседником он был неважным, Карми с трудом понимала его каркающий горский говор, но чувства взаимной симпатии подпитывались взглядами.
Возраст Катрано ставил Карми в тупик. В первый раз он показался ей глубоким стариком, — вероятно, из-за длинных белых волос, во второй раз она обнаружила, что на его лице не так уж много морщин, а когда они отправились на север, оказалось, что принц Катрано по-юношески силен и ловок.
Карми спросила о возрасте принца у Логри, и тот, посчитав по пальцам, ответил, что принц на три года моложе его. Получалось, что принцу без малого пятьдесят пять лет, а это было больше, чем думала Карми.
Возраст не мешал принцу предаваться земным радостям. Карми еще на собрании Высочайшего Союза отметила на себе его заинтересованный взгляд, а через пару недель после начала путешествия принц завел разговор о том, что до конца траурного срока Карми осталось всего полтора года и не думает ли она…
— Не думаю, — рассмеялась Карми. — Оставь этот разговор, дядюшка. Что-то мне не хочется опять становиться принцессой.
Катранский принц принял отказ с сожалением, но без злобы.
— Вероятно, ты права, сестра моя, — молвил он с усмешкой. — Хватит с тебя и одного старика. А молодые женихи у тебя всегда найдутся. Взять того же
— Ах, дядюшка… — вздохнула Карми. — Разве ты сваха?
— Паор мой родич, он мне внучатый племянник, — сказал Катрано. — Юноша статный, достойный, приятный в обхождении…
— Не спорю, — согласилась Карми. — Только не хочу я замуж выходить, дядюшка.
— Ах, керид авер (дитя мое), — ласково молвил принц, — за полтора года еще все переменится.
— Не спорю, — ответила Карми. — Вот через полтора года и посмотрим.
Катрано, впрочем, не оставлял мысли развеять ее печаль. Карми заметила, что он велел сопровождать ее трем юношам из его свиты, очень красивым и сильным молодым людям. Не хочет Ур-Руттул нового мужа, так почему бы не предоставить ей любовников? — полагал, видимо, Катрано. Мораль в Катрано немного отличалась от майярской: здесь совершенно не понимали, почему молодая, здоровая девушка должна жить без любви. За эту неслыханную женскую свободу катранцев тоже считали дикарями и рассказывали похабные истории об их семейных отношениях.
Двадцатилетняя Ликети, жена Катрано, без смущения рассказала Карми, что после возвращения домой поговорит с мужем о разводе: у нее уже есть предварительный сговор о новом браке. Жених не так знатен, как принц, и намного моложе, но Ликети Сабир любит его настолько, что готова простить ему эти недостатки.
— А дети? — спросила Карми. — У тебя же двое детей от принца.
Ликети не поняла, о чем спрашивает Карми.
— При чем здесь принц? — спросила она, подняв брови. — Мои дети — это забота моих братьев.
— Извини, не понимаю, — проговорила Карми. — Кто наследник принца?
— Сын его сестры, — ответила Ликети Сабир.
— Но у принца же есть дети!
До Ликети наконец дошло, о чем спрашивает Карми.
— А, вот ты о чем! Но у нас наследниками становятся племянники по женской линии. А у вас, в Большом Майяре, не так.
Карми обдумала услышанное.
— Значит, если принц женится на мне и у меня будут дети, то они будут претендовать на майярский престол? — медленно проговорила она.
Ликети Сабир задумалась.
— Нет, наверное, — сказала она наконец. — Майярцы ведь наши обычаи в грош не ставят.
До самого приезда в долину Горячих ключей Карми не догадывалась, что будущий муж Ликети находится в свите принца, но когда отряд расположился лагерем у Теплого озера, Ликети, встретив Карми у шатров, сказала радостно:
— Ты слышала, госпожа? Принц берет в жены девушку из Ралло и не возражает против моего ухода.
— Поздравляю! — только и нашлась что ответить Карми.
— Не хочешь ли подписаться в моей разводной записи? — предложила Ликети. — Принц говорит, ты счастливая.
— Да? — удивилась Карми.
— Ангел Смерти уже занес над тобой свой меч, а ты его избежала. И говорят еще, ты хэйми Ангела Судьбы, а значит, не можешь не приносить удачу.
— Но я могу принести и горе, — возразила Карми.
— Разве ты на меня сердишься? — откликнулась Ликети Сабир.
— Я приду, — пообещала Карми. Она разыскала Логри:
— Я слышала, Катрано женится?