Кармическое путешествие по нижнему миру

Старых Зоя

Т+Х3А3Ф0

Стивен знал, что так записывают измерения полей. Т+ — это положительное технополе. Далее, хомополе третьего уровня — прием, передача и возможность контроля. У Калинки засосало под ложечкой.

Прием-передача с животными, а вот с растениями — полный ноль.

— Это Адриан? — впрочем, переспрашивать нужды не было.

— Именно, — кивнул МакКаферти. — Он уникален.

— Настолько, что ему сойдет с рук убийство? — уточнил Калинка.

— Уже сошло, Стивен. Убийства и не было. Когда вы устроили весь этот сырбор, Эмиль Вереница уже умер.

Кибернетик

промолчал. Сказать было особо нечего. У Вереницы, выходит, было железное алиби. Теперь придется признать, что единственный Калинкин друг оказался убийцей.

— Подробные инструкции получишь у Холли, — сказал МакКаферти. — А бумаги на перевод в «Проект ВР» возьмешь в отделе кадров.

9

Перевод сожрал уйму времени. А вот умственных затрат не потребовалось, и, бегая по коридорам, Калинка пытался понять, что же произошло на самом деле. Картина не складывалась, как тот паззл в детстве — Стивен потерял несколько деталей, и мозаика уже не была полной. Горное озеро, в котором отражались серебристые вершины и неестественно яркая трава. Калинке больше запомнились проплешины коричневого картона, на который он наклеил готовую картину.

Да, Адриан — удивительное существо, особенно с точки зрения ученых. Вдобавок опасное, но что-то подсказывало Стивену, что такое у Теру случилось впервые.

А еще Харьков оказался неслабым телепатом. Достаточно умным, чтобы не смущать этим окружающих. Вот только все же недостаточно умным, чтобы не лезть к Адриану.

Калинка вытаращился, чем изрядно напугал соседа по лифту.

Лаборант отшатнулся и странно на него посмотрел, а Стивен пытался объединить только что возникшие у него мысли в хоть одну связную.

Харьков пострадал на уровне мозгов. Более правильно Калинка, не зная специфики, сказать не мог. И пострадал определенно из-за Адриана. Может быть, попал под неконтролируемую атаку. Все это выглядело вполне правдоподобно, хотя и безумно, вот только непонятно — а причем тут Вереница.

Стивен не верил, что тот попросту тихонечко помирал на заднем плане.

Тем более что «тихонечко» — это было совсем не то слово. Скорее уж, с помпой и спецэффектами, как каскадеру и полагалось.

Калинка поймал себя на том, что охотнее свалит вину на мертвого.

Адриан.

Вереница.

Харьков.

Три телепата разного профиля, до того спокойно переживавших присутствие друг друга. Теперь Вереница мертв, Харьков, по самым утешительным прогнозам, лишился памяти и рассудка, а Адриан, как самый сильный и одновременно беспомощный из троих, сгинул в дебрях какого-то «Проекта ВР».

Из-за чего же они передрались?

Калинка допускал, что Харькову хватит научного пыла и отсутствия манер попробовать забраться в голову к Адриану, внаглую и профессионально. А уж что его там поджидало…

Представив себе золотую статую Будды, встретившую Эрика у входа в чертог Адриановых мозгов, Калинка хрюкнул. Скорее всего, так и было.

Вот только Стивен плохо представлял себе Адриана, осознанно причиняющего

кому-то вред. Списать на неосознанное?

От вдумчивого и всестороннего анализа ситуации Калинку отвлек Гловер. Он настиг Калинку в кафетерии, где тот, устав от беготни, решил основательно заправиться.

Как обычно, Колин походил на умертвие из старой компьютерной игры, а и без того немаленькие круги под его глазами значительно расширились. Гловер с грустью косился на обкусанные со всех сторон пирожные, коими был усыпан Калинкин поднос, и с трудом давил зевоту.

— Привет. По-моему, тебе не мешало бы позавтракать.

— Третья вахта подряд, — охотно пожаловался Гловер и уселся на свободный стул.

Калинка с большим удовольствием увидел бы сейчас на этом месте Адриана, а не замученного ставленника Харькова.

— А что так? Неужели, некому заменить?

Калинка знал — некому. Двадцать девятая была настолько специфичной, что там постоянно находились либо сам Харьков, либо Гловер. Хотя, теперь такого внимания уже не требовалось.

Гловер взял еще не поеденное пирожное и принялся медленно обгрызать. Челюсти работали механически, как у насекомого. Калинка зрелищем нисколько не впечатлился. Если у него была возможность принять душ, выспаться и проветриться, то Колин все это время оставался на рабочем месте и разгребал последствия бардака.

— Послушай, Калинка, а у тебя, случаем, нет хомополя?

Вот такого вопроса от полумертвого с виду лаборанта Стивен не ждал. Правда, и с ответом не медлил.

— Нет, — Калинка улыбнулся. — Никакого поля у меня нет, и мне кажется, что это очень здорово.

— Только не говори, что ты нормальный.

— И ты ради этого меня искал? — на всякий случай спросил Стивен.

На праздношатающегося в своем тухлом виде Колин не тянул, разве что скитался по коридорам ВНЦ как фамильное привидение по древнему замку.

— Сначала подумывал дать тебе в ухо, — сообщил лаборант. — Но, наверное, уже не буду.

— В ухо-то за что?

Глядя на мелко подрагивающего зеленоватого человечка, Калинка и мысли не допускал, что угроза была высказана всерьез. Скорее у Гловера от трех вахт подряд и предшествовавшего им дурдома начала медленно отъезжать крыша. Что простительно.

А потом Калинка поймал себя на мысли, что рассуждает как Адриан, и ему расхотелось быть таким благосклонным.

— А чтобы ты передал это твоему другу, — пояснил Колин. — Ты извини, Калинка, меня уже клинит маленечко.

— Так иди спи, — порекомендовал Стивен.

— Это вряд ли, — Гловер поднялся, грохнул стулом об стол и явно собирался удалиться, прихватив заодно и едва надкушенное пирожное. — Пока не будет решен вопрос с руководством, я И.О. А решиться такой вопрос может теперь только одним образом. Мне предстоит заниматься ликвидацией.

— Почему?

— А потому, Калинка, что наш главный и единственный пациент скончался, а Харьков умирает.

— То есть как, умирает?

Калинка подавился. Гловер висел над столом и скреб пальцами золотистую корочку бисквита.