Карнавал обреченных
Шрифт:
— Успокойся. Я не выдам твою тайну. Но ты обязательно должна мне сказать, кто этот генерал.
Она кивнула, сдерживая слезы.
— Его зовут… Николай Романович Павлов.
Печерский недоуменно поднял брови. Он никогда не слыхал о таком генерале, и в то же время его имя показалось странно знакомым. Но Володя был слишком взволнован, чтобы предаваться размышлениям.
— Послушай, Сероглазка…
— Нет, Володя! — с отчаянной решимостью перебила Полина. — Это ты меня послушай! Прости, если причиняю тебе боль. Ты очень хороший,
Острая боль сжала сердце Володи. В один миг рассыпались его надежды на счастье. Все, что связывало их раньше, безвозвратно ушло в прошлое вместе с детством этой девочки. Она выросла и нашла избранника своего сердца. А ему остались только одиночество и горечь неразделенной любви.
Полина утешала его, как могла.
— Не сердись, Володя! Мы по-прежнему будем дружить. Но то, что я чувствую теперь, не передать словами. Это моя первая настоящая любовь! Николай Романович тоже любит меня. Он относится ко мне бережно, никогда не позволяет себе ничего лишнего. Наша любовь чиста!
— Тогда почему вы скрываетесь от всех? Если ваша любовь взаимна, почему он не просит твоей руки?
— Так надо.
— Кому?
Ответа не последовало. Полина и сама не могла объяснить себе, почему молодой генерал встречается с ней тайно. Продолжать тягостный разговор Володе было не под силу. Он встал, поклонился княжне и попросил не провожать его.
В гостиной он увидел гувернантку, дремавшую над книгой. Возле нее на столике лежала пустая коробка из-под рахат-лукума. Он в сердцах бесцеремонно тряхнул старую деву за плечо, отчего та подскочила, протирая глаза.
— Пойдемте со мной, мадемуазель Корваль, — холодно приказал Печерский.
В его тоне было нечто такое, отчего у француженки задрожали колени. Она покорно засеменила вслед за Володей, который не оглядываясь быстро шел через анфиладу к лестнице. На площадке он остановился и повернулся к гувернантке.
— Не ожидал я такого от вас, мадемуазель! Это какие же уроки берет княжна Полина в доме известной куртизанки?
— Ваше сиятельство, месье Вольдемар, клянусь, я…
— Почему вы не известили князя? Почему не посоветовались со мной?
— Полина просила меня…
— Она — ребенок! А вы, мадемуазель, приставлены к ней, чтобы оберегать ее от неразумных поступков. Еще немного, и могло случиться непоправимое… Если уже не случилось, — добавил он мрачно.
Мадемуазель Корваль в ужасе закрыла лицо руками.
— Святая Мадонна… спаси и помилуй…
— Раньше надо было молиться! А теперь слушайте меня! Когда должен состояться очередной «мастер-класс»?
— Завтра, в три пополудни.
— Пусть Сероглазка остается дома! Если будет сопротивляться — заприте!
— Как, ваше сиятельство?!
— Очень просто: на ключ. Ваше счастье, что Кирилл Андреевич в отъезде!
— Всё сделаю, ваше сиятельство! Не выдавайте меня…
Печерский, не ответив, круто повернулся и направился к выходу. Выйдя
За полчаса до начала занятий в театральном классе Сандры неожиданно появился Бакланов. Он галантно поцеловал унизанную кольцами руку своей подруги и, приблизив к ней хищное лицо, тихо сказал:
— Великий князь доволен вами. Но хватит репетиций! Пора начинать представление.
— Что вы имеете в виду?
— Неужели не догадываетесь? Сегодня у ваших прилежных учеников должен состояться дебют! Позаботьтесь о декорациях и реквизите: темные шторы, французское вино, роскошная кровать с балдахином… Главный герой созрел для финальной сцены!
Тревожная тень пробежала по лицу актрисы.
— Послушайте, Жорж! Вам не кажется, что мы зашли слишком далеко? Невинные литературные упражнения могут окончиться для княжны потерей невинности!
— Прелестный каламбур, дорогая!
— Мне не до шуток. Мимолетная прихоть Николая Павловича может обернуться непоправимой бедой. Ему-то все сойдет с рук, да и вы тоже всегда выкрутитесь. А вот я…
Бакланов шутливо закрыл ей рот поцелуем, а потом вытащил из-за отворота мундира лист бумаги и помахал им перед ее носом.
— Что это?
— Дарственная! Этот дом теперь принадлежит вам, дорогая. Взгляните: подпись нотариуса, печати… Однако не торопитесь. Сей документ вы получите только после выполнения задания!
Он спрятал бумагу, и в тот же момент молоденькая горничная доложила о приходе князя Печерского.
— Не пускать! — одновременно воскликнули Бакланов и Сандра.
— Простите великодушно! Я известила его сиятельство, что сегодня не приемный день, но он…
Горничная не договорила. Отстранив ее рукой, князь решительно вошел в гостиную. Не замечая испуганной Сандры, он вонзил взгляд в растерянное лицо Бакланова.
— Вы? Так это вы?! Вот уж не ожидал…
Бакланов слегка смешался, но быстро пришел в себя.
— По какому праву, черт вас возьми, вы врываетесь в дом знаменитой актрисы без приглашения?
Печерский продолжал молча глядеть на него, словно не узнавая. Потом заговорил негромко, но жестко:
— С примадонной я поговорю потом. В искусстве притворства ей стоит поучиться у вас, гнусный лицедей! Так, значит, это вы назвались генералом Павловым, чтобы погубить невинную девушку?
— Вы спятили!