Карнавал теней
Шрифт:
Рейне посмотрел на Бабочку. Потом – на Марику.
– Дорогая, - сказал он ласково. – Тебя-то мы и ждали.
Они шли по коридорам, спускались и поднимались по лестницам, с каждым шагом приближаясь к заветной цели – к выходу. Бабочка шла впереди, Рейне и Шельми – чуть позади, на тот случай, если понадобится кого-то отвлечь; они делали вид, что не знают друг друга.
Труднее всего было не сорваться, не побежать.
Она выскользнула из гримёрки Рейне, низко опустив голову и отвернув лицо; если он что-то и успел разглядеть, то лишь изящно изогнутую бровь, щёку, кончик носа. Мало, чтобы узнать человека при следующей встрече. Те, кто шел навстречу, были счастливее – они видели её целиком, но не понимали, кого видят
Ещё немного, ещё совсем немного…
Рейне остановился, словно громом пораженный.
У главного входа стояли двое – Джоссеф Арлин и Сили Лаббер; за спиной цирпола танцевали под неслышную музыку три безликие тени – три молодые женщины. У одной из них на шее висела петля.
Как будто во сне или в бреду, Рейне смотрел, как Бабочка приближается к человеку, который перевернул весь Речной цирк и перевернул бы весь город, чтобы её найти. Лаббер окинул её внимательным взглядом, взмахнул рукой. Рейне стоял слишком далеко, чтобы услышать его голос, однако было нетрудно прочесть по губам: «Кто такая?» Они это предусмотрели. Если от страха у Бабочки не отшибло память, она должна была сказать, что принесла для Марики Карат счёт от конторы по найму, которая собирала для «Цирка скитальцев» бригаду механиков. «Почему сейчас?» - спросил Лаббер. Это тоже был несложный вопрос – потому что утром Марики не было на месте, а непосредственно перед представлением она оказалась занята…
Цирпол кивнул и отвернулся.
Только теперь Рейне посмотрел на Арлина – уж он то понимал, что незнакомка в платье Марики никакая не посыльная! Лицо патрона показалось паутинному танцору ужасно бледным, а глаза – какими-то чужими, словно стеклянными. Когда Бабочка скрылась за дверью, Арлин перевёл взгляд на Рейне и Шельми и еле заметно кивнул. Это тоже было весьма странно – никогда раньше Джоссеф Арлин не считал возможным кого-то за что-то благодарить.
Через полтора часа, уладив все дела и незаметно ускользнув из Цирка-у-реки, Рейне вернулся в «Лунный дом». Запершись в своей комнате, он лёг, не раздеваясь, на постель, и стал размышлять.
Карнавальная ночь – время безудержного веселья, танцев и смелых объятий, хмельных развлечений, о которых на следующее утро мало кому удаётся вспомнить. Тени, люди, хаотиды – сегодня все в масках, все одинаковы. Ещё два дня назад Рейне точно знал, чем будет заниматься, когда Тарру окутает темнота, но теперь его терзали сомнения.
Он сунул руку в карман и вытащил гестийскую кисточку.
Бабочка сняла её, когда причёсывалась, и оставила на столике, у зеркала. «Я не видела её лица, - виновато сказала Марика, когда Рейне принёс ей платье, позаимствованное у Трива, в костюмерной. – Было темно, я сняла очки…» Он лишь улыбнулся и кивнул, скрывая разочарование. «Ты вернёшь ей это? Впрочем, я говорю глупости – она ведь не вернётся, после того, что сегодня произошло».
Не вернётся…
Маленькое украшение жгло ему пальцы. Существовал опасный, но действенный способ, позволяющий отыскать хозяина потерянной вещи, известный только маринэ и ныряльщикам. Сейчас, не откладывая ни на миг, он должен был решиться – и всё для себя решить.
– Конечно, - сказал Рейне вслух. – Я ей верну эту штуку, Марика, не сомневайся.
В ярком свете звёзд Цирк-у-реки выглядел покинутым и одиноким. Рейне быстро и тихо, чтобы не привлечь внимание ночного сторожа, прошмыгнул к одной из служебных дверей, открыл её ключом, ещё в прошлом году позаимствованным из кармана Джоссефа Арлина, и погрузился в сумрак, окутавший цирковые коридоры. Через несколько минут, стоя посреди пустой арены, он закрыл глаза, поднёс ко рту ладони, сложенные ковшиком, как будто бы в них была вода, сделал большой глоток…
…И оказался на берегу.
Его босые ноги утопали в белом песке, который после сырости и
Рейне любил своё море. Он знал по рассказам товарищей по несчастью , что не всем выпадает возможность любоваться красивым пейзажем. Многие, утоляя жажду, попадали в жуткие места, где не хотелось задерживаться надолго. А Рейне, будь это возможным, остался бы тут навсегда.
Жажда пришла к нему в десять лет. Сухим ветром пустыни повеяло в лицо, в горле пересохло, губы потрескались и распухли. Он пил и не мог напиться – вода уходила из него, как из треснувшего кувшина, и с каждым часом страдания становились всё невыносимее. Последняя д верь уже приоткрылась, когда ещё один глоток воды вдруг перенёс его сюда.
Здесь время текло по-другому. Сиди на берегу хоть день напролёт – обратно вернёшься в то же самое мгновение, когда утолил жажду. Окружающие и не заметят, что ты успел побывать где-то ещё. Однако сейчас Рейне торопился – ему нужно было найти одну из тех вещей, которые маринэ могли уносить с собой в реальный мир.
Он вошел в воду по колено и остановился.
Далеко-далеко от берега, посреди ослепительной лазури волн, появился треугольный плавник. Поначалу маленький и почти незаметный, он стремительно приближался, увеличиваясь в размерах, и , в конце концов , оказался гигантским – в два с половиной раза выше самого Рейне. Приблизившись, насколько это позволяла глубина, тварь ненадолго вынырнула – над поверхностью воды мелькнула тупая морда с маленькими глазами и полуоткрытой пастью, усеянной острейшими зубами, - а потом заложила крутой вираж и направилась в открытое море.
Рейне удовлетворённо вздохнул – он получил то, что хотел.
Пора возвращаться .
Темнота арены теперь была прозрачна и подвластна Рейне Сарро – паутинному танцору, маринэ, ныряльщику. Бросив короткий взгляд наверх, он увидел паутину, непривычно пустую, и всё, что обычно пряталось под пеленой. Ещё он увидел тонкий светящийся шлейф, похожий на рассыпанную в воздухе серебристую пыльцу. Шлейф тянулся к кисточке, спрятанной в его кармане, а что было там, где он заканчивался, предстояло выяснить, поэтому Рейне, не теряя ни секунды, ринулся прочь с Арены, прочь из Цирка-у-реки, словно одержимый. Хищная тварьв его теле больше всего любила кровавые следы, потому что вечно была голодна, однако умелый ныряльщик знал, как заставить её идти по другому следу.
По безлюдным улицам Речного округа Рейне добрался до набережной и не удивился, когда перед ним оказалась пристань. Выходит, Бабочка добиралась в Цирк-у-реки по воде. Последний пароход как раз принимал пассажиров, и паутинный танцор прошмыгнул на борт последним, сунув контроллёру несколько монет вместо билета и одарив бедолагу желтоглазым взглядом твари, от которого даже у смельчаков порою исчезал дар речи. Устроившись на корме, Рейне закрыл глаза и шумно втянул воздух ноздрями. След был едва уловим, но всё-таки ощущался. «Терпение, - приказал он твари. – Мы на правильном пути».