Карнавал теней
Шрифт:
Однако путешествие по Маронне оказалось длиннее, чем рассчитывал паутинный танцор. Пароход подходил к пристани четыре раза, но существо-из-моря, живущее в его теле, отказывалось сходить на берег. Они плыли всё дальше и дальше, пока, наконец, не добрались до последней станции – и только там след вновь стал чётким.
– Закоулки, - пробормотал Рейне. – Так я и думал.
Тварьнетерпеливо ударила хвостом по воде.
В том, что дурная слава здешних мест возникла неспроста, он убедился очень скоро.
– Эй, парень! – крикнул кто-то за спиной. – Огоньку не найдётся?
Голос был
Позади него стояли трое, и их намерения были ясны.
– Огонька нет, - сказал акробат, поворачиваясь. – Но имеется кое-что другое.
Когда он выпустил хаотический мар, двое неудавшихся грабителей оказались облеплены с ног до головы водорослями; стоило одному из них пошевелиться, как выяснилось, что в водоросли превратилась и вся его одежда. Третий, намеревавшийся огреть жертву дубинкой, на вид не пострадал, однако лицо у него сделалось мертвенно-бледным. Когда он открыл рот, между губами появилось что-то склизкое, отвратительное – и спустя секунду на землю шлёпнулась небольшая медуза.
С воплями «Маринэ!» троица бросилась наутёк, а Рейне вернулся к своему неоконченному делу. След сделался таким сильным, что тварьбыло всё труднее удерживать в повиновении. Он свернул в переулок, повинуясь следу и твари; здесь было ещё темней, чем на улице, да к тому же грязно. Высокие – пять, а то и шесть этажей – дома вздымались по обеим сторонам брусчатой мостовой, словно суровые северные горы. В некотором отдалении виднелась освещённая одиноким слабым фонарём дверь под выцветшей вывеской, на которой с трудом можно было разобрать слова: «Место под солнцем». Трактир? Гостиница? В названии было что-то зловещее.
И след уводил туда.
Рейне вернулся к входу в переулок, закрыл глаза, чуть отпустил поводок твари– ошибки быть не могло, след уводил за дверь странного «Места под солнцем», Бабочка сейчас была там, чутьё морского создания позволяло даже определить, что она бывала здесь неоднократно – вчерашний и позавчерашний следы ещё не совсем выветрились. Помянув инэрского дьявола, Рейне отпустил тварьна волю – она исчезла, оставив после себя чувство безмерной усталости. Он преодолел весь город в погоне за зыбкой тенью. И что же теперь? Собравшись с духом, Рейне отряхнул с куртки пыль, пригладил волосы и решительным шагом направился к загадочному дому.
Не успел он поднять руку, чтобы постучаться, как дверь распахнулась сама.
– А-а-а! – радостно заорал незнакомый мужчина, хватая Рейне за руку и затаскивая внутрь. – Наконец-то вы пришли, господин инспектор! Я уже думал, опять про нас забыли, и придётся ждать до конца карнавала, но вы всё-таки пришли! Это меня очень, очень радует!!!
Ошеломлённый Рейне не сопротивлялся незнакомцу, от которого сильно пахло спиртным. На вид ему было лет шестьдесят; седой, с намечающейся лысиной на затылке, довольно-таки плотного телосложения, в потрёпанной одежде и с грязно-белой тряпкой на плече – приглядевшись, Рейне опознал в ней полотенце. Место, в котором он оказался, и впрямь напоминало третьесортную гостиницу; бар на первом этаже, два ряда столов, лестница, ведущая наверх… но здесь не было ни одного клиента. Ещё одной странностью был запах.
Запах роз и
– Я сто раз писал Кейлерсу о том, что у нас заканчиваются деньги, - тараторил между тем седой незнакомец. – Уже две… нет, три недели мы живём, можно сказать, из милости мамаши Аннель! Она каждый день посылает нам мальчишек с корзинами, в которых лежит наворованная ими снедь! Брать не хочется, а что делать?! В кладовых у нас всё чёрствое и червивое, вот в чём дело-то!!
Имя «Кейлерс» было смутно знакомо Рейне, однако он не мог сосредоточиться, чтобы вспомнить – седой без остановки жужжал у него над ухом, словно взбесившаяся пчела. Чем бы ни являлось это заведение, дела его были из рук вон плохи, однако от Рейне определённо ждали помощи – и это было хуже всего, потому что он понятия не имел, как отвечать на многочисленные вопросы седого и о какой «инспекции» тот без устали твердит.
– Так, постойте-ка! – вскричал он, почувствовав, как в затылке начинает пульсировать боль. – Расскажите мне всё с самого начала, чтобы я мог… э-э… доложить Кейлерсу как положено.
– Но я писал! – возмутился седой. – Я же обо всём писал!
– А вы представьте себе, почтеннейший, что ваши письма по дороге затерялись, - парировал Рейне. – Такое, знаете ли, бывает. И, кстати говоря, не мешало бы вам представиться.
– Я Миррон Клей, - пробормотал седой со странной обидой в голосе. – Здешний… ну, можно сказать, директор. Эх… ладно, давайте-ка я и впрямь всё расскажу и покажу. Идёмте со мной.
– Куда?
– Сначала в кладовую, - вздохнул Клей. – А потом в мою каморку. Я вам покажу все бумаги, и вы сможете убедиться, что всё обстоит именно так, как я говорю.
В кладовой пахло гнилью. При свете фонаря, Рейне осмотрел несколько шкафов, старательно заглядывая на каждую полку и в каждый ящик, и всё время ощущая пристальный взгляд Миррона Клея. Старик не распознал обмана, однако он чего-то ждал – и никак не мог дождаться.
Жестяные коробки из-под дешевого печенья, наполненные червивыми сухарями, мешки с гнилой мукой, сушеная слива, несъедобная на вид и пахнущая как отрава, слипшаяся соль, цветом напоминающая булыжную мостовую…
– Не вижу здесь ничего съедобного, - сказал Рейне, стряхивая пыль с рукава. Вдруг ему в голову пришла мысль, которой он поспешил поделиться с Мирроном: - Кстати, а мешки с мукой ведь полные. Вы её плохо хранили, почтеннейший Клей?
Старик вздрогнул и очень сказал с обидой:
– Она такой была с самого начала.
Рейне почему-то стало стыдно, и он поспешил выйти из кладовой. Клей последовал за ним, взмахнул рукой, указывая дорогу к «своей каморке», и уже там – в узком закутке между двумя стеллажами, чьи полки трещали под грузом древних конторских книг – они продолжили разговор. Точнее, счетовод начал свой рассказ с самого начала, как его просил Рейне.
– Я принял дела «Места под солнцем» тридцать один год назад, - начал он, и Рейне сделал для себя два вывода: Клей был на самом деле гораздо старше, чем казалось, и его рассказ, судя по вступлению, мог затянуться на несколько часов. Но отступать было некуда. – Тогда репутация у Закоулков была получше, чем сейчас, хотя всё равно они считались глухой и опасной окраиной. Просто воздух тут свежей, чем на восточном берегу Маронны, а с пятого этажа открывается неплохой вид – там раньше была общая гостиная, до того, как крыша обвалилась после Стеклянного урагана.