Карнавал теней
Шрифт:
Марика покачала головой.
– Не ожидала, что ты так их ненавидишь. Что ж… выходит, тебе можно доверять.
– Ничуть! – Рейне рассмеялся. – Я не тот, за кого себя выдаю.
– Я серьёзно!
– Раз так, подумай сама – можно ли мне доверять?
– На паутине танцуют только чистые души, - сказала она с необыкновенно серьезным видом. – Так говорят. Ты лучший среди танцоров – значит, ты по-настоящему хороший человек, и доверять тебе можно.
Рейне посмотрел на Марику так, словно впервые её увидел. В каком-то смысле он действительно посмотрел на неё в первый раз: секретарша Арлина, скромная и работящая девушка, умудрялась казаться незаметной, почти невидимой. Работать с бумагами «Цирка скитальцев» ей было определённо приятнее, чем с людьми.
– Говори, я слушаю.
– Когда мне было пять с половиной лет, - сказала Марика, глядя на какое-то пятно на стене, - рядом с домом моих родителей поселился один весьма загадочный господин. Он вёл затворнический образ жизни, ни с кем из соседей не общался, даже не здоровался. Мои братья – двойняшки, старше меня на два года – просто заболели этим человеком, принялись за ним наблюдать. Отчего-то они вбили себе в голову, что наш сосед – хаотид, и решили во что бы то ни стало выяснить, как именно его изменила хаотика, какие способности он приобрёл. Такая вот у них была игра в расследование.
Рейне почувствовал внезапный озноб. У него на глазах тень Марики разделилась на три полупрозрачных силуэта, два из которых сначала взялись за руки, а потом прижались друг к другу, как могли бы прижаться испуганные дети.
– Это длилось два с лишним месяца, - продолжала Марика, ничего не замечая. Где-то в дальнем конце комнаты Бабочка вынырнула из сундука, держа в руках разноцветное трико, и принялась его придирчиво разглядывать. – А потом случилась трагедия. Как-то ночью из окон его дома повалил дым. Потушить огонь удалось лишь общими усилиями всех соседей, но к тому моменту половина комнат выгорела дотла, и никто из спасшихся слуг не мог объяснить, где хозяин. Мои родители в числе прочих взрослых вошли в этот проклятый дом, осмотрели его от подвала до чердака, и как раз на чердаке обнаружили… обнаружили… - Она судорожно вздохнула. – То, чего не представляли себе даже в самых страшных кошмарах.
– Марика…
Она отмахнулась.
– Там были дети. В клетках. Много детей. Поросшие шерстью, с копытами и свиными рылами, с лишними руками и ногами, с глазами на лбу, с лицами на затылке. Шельми был бы среди них везунчиком… красавцем. Мои братья, которым следовало находиться в своих постелях, тоже были там. Они…
– Марика, не надо.
Она замолчала. Две лишние тени задрожали и исчезли. Рейне сделал над собой усилие, протянул руку и легонько погладил её по плечу. История, только что вырвавшаяся на волю, была столь кошмарна, что он не хотел знать её окончание; ещё он малодушно радовался тому, что ужас, отразившийся на его лице, она совершенно точно истолкует по-своему. Был ли это грех? Если да, то сегодняшнее вечернее выступление могло стать последним в его жизни.
– Этого «ныряльщика» так и не нашли, - тихонько проговорила девушка. – Ты знаешь, я тебе сейчас скажу то, чего не говорила ни одному человеку. Его преступление… Хаотика, которую он выпустил с помощью проклятого Высокого искусства… Она повлияла и на меня тоже, хотя я в ту ночь не покидала своей спальни. Или, может, он изменил меня раньше, а я не почувствовала.
– Ты хочешь сказать, что…
– Что я хаотид, - она вздохнула. – Я такая же, как Шельми. Только он другой снаружи, а я – внутри. Моя способность состоит в том, что я чувствую хаотику – мне становится очень-очень холодно, как будто кто-то прикладывает лёд к моей спине. Мне удалось это скрыть от всех, но сейчас, наверное, молчать нельзя.
Марика многозначительно посмотрела в ту сторону, куда удалилась Бабочка.
Мысли Рейне понеслись, словно табун лошадей. Бабочка – хаотид? Такой, что может выступать на манеже, а не только развлекать публику в зверинце? Тогда её способности неудивительны. Значит, они ошиблись, предполагая, что она сбежала из цирка третьей категории. Значит, она из «секунды».
– Ты уверена?
– Наполовину. – Марика пожала плечами, виновато улыбнулась. – Я знаю, что нельзя быть хаотидом наполовину, но именно это говорят мои чувства – иногда она кажется мне человеком, а
Внезапно хлопнул ставень. Рейне сорвался с места и за одну секунду оказался в другом конце комнаты – там, где должна была находиться Бабочка… и где её не оказалось. За окном хмурилось пасмурное небо, на фоне которого таяло слово, выведенное тонким пальцем по запотевшему от дыхания стеклу: «Спасибо».
5 . Журналистка
Соперничество между ведущими газетами Тарры носит не менее ожесточённый характер, чем со перничество между её же цирками в ранге «прима» . Можно долго перечислять только подтверждённые и документированные случаи , когда интересы газет сталкивались, приводя к серьёзным последствиям – временами забавным, а временами довольно драматичным. Ещё свежа в памят и горожан история о Пятидесяти а л ых р озах: чтобы выследить таинственного обожателя Малышки Лив, репортёры «Утреннего вестника» и «Таррского курьера» наняли целую орду частных сыщиков, превративших жизнь цирковой звезды в кошмар. Что интересно, самый толковый материал в конечном итоге был напечатан в «Таррском зерцале», и это подводит нас к весьма несложному умозаключению: какие бы средства ни использовались газетчиками, сенсация получается только у тех из них, кто обладает чутьём.
А. Наваро, « Таррская журналистика: слухи и факты »
Тарра, 249 0 г. от с.и.п.
Алия Наваро, будучи самым молодым репортёром в «Утреннем вестнике», да ещё и особой женского пола в придачу, ни на секунду не сомневалась в том, что о хорошей теме для заметки в одном из «карнавальных» номеров ежедневной газеты ей не стоит даже мечтать. Будь она сотрудницей какого-то более прогрессивного издания – «Таррского зерцала», к примеру, или «Таррского курьера», - всё могло бы сложиться иначе, но Эдин Комо, главный редактор «Утреннего вестника», излишней прогрессивностьювзглядов не отличался.
Однако он сумел её удивить, распределяя обязательные редакционные задания.
– Что?! – завопила Алия, позабыв о хороших манерах, когда мальчишка-курьер передал ей поручение шефа. Коллеги-репортёры, занятые подготовкой материалов, от неожиданности чуть не попадали со стульев – хоть в редакции и бывало тихо лишь глубокой ночью, всё-таки в полный голос никто, как правило, не кричал. – Он отправляет меня в Речной округ? С каких пор цирк Речного округа что-то значит в этом городе?!
Курьер виновато развёл руками.
Алия рявкнула:
– Я никуда не пойду!
– Госпожа Наваро, милочка, - старший клерк, как раз проходивший мимо, счёл необходимым вмешаться, – вы не можете просто так отказаться от задания. Я понимаю, ваш опыт работы в «Утреннем вестнике» невелик, однако вы же рассчитываете постигать тайны профессии и далее? В таком случае, вы должны были обратить внимание на то, что господин Комо не даёт хороших рекомендательных писем сотрудникам, склонным… э-э… бунтовать.
« …а вы ещё и женщина», - повисли в воздухе слова, которые он не сказал.