Каролина

Райт Синтия

— Но в чем же дело?

— Этого я так и не выяснил. Возможно, меня по ошибке приняли за гессенского наемника или английского солдата. Но все равно это очень странно. Мне было так не по себе, что я даже не заночевал в доме Бергмана, но оставил на столе письмо с объяснениями и попросил со мной связаться. Если я ничего о них не услышу, мне придется туда вернуться, но такая перспектива меня не слишком прельщает — вся эта передряга доставила мне чертовски много хлопот. Кроме того, меня беспокоит сейф Бергмана. Полагаю, за его исчезновением скрывается нечто большее, чем я предполагал

поначалу. — Алекс поднялся и налил себе еще бренди. — Тебе налить, Ник?

— Пожалуйста. Алекс, ты очень озадачил меня. Когда же ты нашел Каролину? Не могла же она прибыть туда раньше, чем ты, и объяснить эту загадку?

Алекс удивленно уставился на брата, Потом, поняв свою оплошность, расхохотался.

— Прошу тебя, перестань смеяться и скажи, в чем дело! — вспылил Николас.

— Да, видимо придется это сделать, хотя мне следовало бы сначала поговорить с Каролиной. Ну ладно, выпей еще бренди, прежде чем выслушаешь конец этой невероятной истории. Николас сделал глоток и застыл в ожидании.

— Уверен, моя история покажется тебе совершенно неправдоподобной. У меня самого такое же ощущение, хотя это произошло со мной! Видишь ли, Каро не имеет никакого отношения к Джозефу Бергману. Я нашел ее в лесной глуши Коннектикута, когда возвращался с фермы, и взял с собой, поскольку ей некуда было идти.

Лицо Николаса выражало полное недоумение.

— Алекс, я ничего не понимаю.

— Так вот, я и сам не знаю, кто такая Каролина, хотя подозреваю, что она беглянка. От фермы Бергмана я направился к Гудзону через леса. Мы с Жаном уже удалились от почтовой дороги не меньше чем на десять миль, когда вдруг среди опавших листьев я заметил какой-то узел, завернутый в зеленый шелк. Я остановился посмотреть, в чем дело, и неподалеку увидел Каролину, лежащую под деревом без сознания.

— Боже правый! Ты что, издеваешься надо мной?

— И не думаю! — Алекс улыбнулся. — Удивительнее всего, что она была в мужской одежде, даже волосы прикрывала треуголка. Сначала я принял ее за мальчишку, но, конечно, мне не потребовалось много времени, чтобы установить истину.

— О, в этом я не сомневаюсь!

— Так вот, очнувшись, она не могла вспомнить, кто она и откуда. Я предположил, что девушка при падении ударилась головой и потеряла память, а ее лошадь убежала. В зеленом узле оказались кое-какие личные вещи, в том числе и платье. Поскольку у нее к тому же не было при себе денег, я решил, что она тайком сбежала из дома. Не представляю, как девушка надеялась выжить одна в дремучем лесу, но, очевидно, мысль, что ее найдут на большой дороге, пугала Каролину больше, чем любая другая опасность.

— Каролина так и не вспомнила, кто она?

— Нет, хотя кое-что я уже могу тебе сказать: она хорошо воспитана, получила образование, говорит по-французски, начитана, играет в шахматы. Ко всему прочему девушка чертовски порывиста и простодушна…

— Достаточно, Алекс! Теперь я понял, почему сегодня в гостиной ты так свирепо на меня смотрел! Эта девушка твоя, не так ли?

— Ничего подобного! Однако она не станет и твоей, так что забудь об этом! Каролина, несомненно, встретит мужчину, который сумеет оценить

ее.

— Да, она незаурядная женщина. Боже правый, да можешь ли ты представить себе девушку нашего круга, одну в лесах Коннектикута да еще в мальчишеской одежде? Нет, Алекс, вопреки всем твоим словам я готов побиться об заклад, что Каролина каким-то образом справилась бы. Этой девушке присуще…

— Да, она самая удивительная женщина из всех, кого я когда-либо знал. К тому же у нее есть выдержка. Ты не поверишь…

— Скажи-ка, братец, ведь вы вдвоем путешествовали по безлюдной местности, верно?

Лицо Алекса было непроницаемо.

— Да, это так.

— Ну и?.. — Николас цинично усмехнулся.

— Замолчи сейчас же! И не смей никогда говорить о Каролине в подобном тоне! Ты понял меня?

— О да, конечно, — пробормотал Николас, обескураженный бурной реакцией брата.

Алекс поднялся.

— Уже поздно. Думаю, тебе стоит переночевать здесь. А утром мы вместе позавтракаем, и ты расскажешь, чем занимаешься и как у тебя дела.

— Ну что ж, не возражаю, — смущенно откликнулся Николас. — Спасибо. И еще… можно задать тебе последний вопрос?

— Пожалуй.

— Ты намерен сообщить всем, что Каролина — твоя подопечная? А вдруг кто-то знал Джозефа Бергмана и разоблачит вас обоих?

— Что ж, нам все равно придется рискнуть. Сомневаюсь, что кто-нибудь, узнав фамилию Каролины, вздумает выяснить ее происхождение. Но ты должен молчать, Ник! Если станет известно, что Каролина провела в лесу наедине со мной столько ночей, ее репутация будет погублена.

— А ты не думал о том, чтобы жениться на ней? Сам понимаешь, девушка безнадежно скомпрометирована, даже если на самом деле между вами ничего не произошло.

Саркастический тон Николаса не укрылся от Алекса.

— Держи свое мнение при себе! Мы с Каролиной знаем, что делаем. Ни она, ни я не пойдем на такой брак, ибо он был бы роковой ошибкой для нас обоих. Оставим эту тему, Николас. Ты и так услышал гораздо больше, чем следует. — Алекс осушил стакан бренди. — Спокойной ночи, Ник. Можешь расположиться в спальне рядом с комнатой Натали.

— Спокойной ночи, Алекс, — ответил Николас, озадаченно глядя вслед брату. — Странно, — сказал он вслух, — части этой головоломки не слишком хорошо подходят друг к другу. А Алекс просто не похож на себя, совсем не похож…

Каролине никак не удавалось заснуть, хотя ее новая постель была на редкость удобной. Огонь в камине едва теплился, почти не давая света, и девушка, выбравшись из постели, зажгла свечу, взяла теплое одеяло, завернулась в него и устроилась в кресле у окна. Стояла ясная звездная ночь, на небе сияла луна. На стеклах уже появился морозный узор. Каролина подтянула колени к груди и обхватила их руками. В голове ее теснились мысли, но ей не удавалось остановиться ни на одной из них. Девушка сомневалась, стоило ли разбираться в том, что творится у нее в душе. Как знать, думала Каролина, возможно, если бы к ней вернулась память, это помогло бы привести в порядок растрепанные чувства. Одиночество и ощущение неприкаянности охватили ее. Она казалась себе не вполне полноценным человеком.