Карт-Бланш для Синей Бороды
Шрифт:
— Бланш… — сказал граф и замолчал.
— Да, милорд? — прошептала я.
— Ты можешь звать меня по имени? Милорд — это надоело до зубной боли! — вспылил он и отстранился, срывая рубашку и бросая ее на пол.
Я подобрала и ее, и положила на лавку, и только теперь смогла разглядеть браслет на правой руке графа. Медный браслет. Странный. В виде змеи, кусающей собственный хвост. Мне припомнились слова Вильямины — что-то она говорила о браслете, о том, что граф должен кому-то его подарить. Но задать вопрос я не успела.
— Набери
Он наклонился, и я щедро полила его трижды, пока он с фырканьем ополаскивал лицо и плескал воду на плечи и грудь. Я смотрела, как вода стекает по его телу, словно завороженная. Никогда я даже подумать не могла, что это так красиво и так волнительно. Граф не заметил моего взгляда. Потому что когда выпрямился, я уже смотрела в пол.
— Подай полотенце.
Я подала полотенце, он скомкал его, принявшись яростно тереть лицо и грудь, и спросил, услышав мой смех:
— Чему это ты радуешься?
— Неужели вы не умеете даже вытираться по-человечески? — спросила я, отбирая и расправляя полотенце. — Давайте вытру вас.
Промокая его кожу от влаги, я занималась этим делом гораздо дольше, чем требовалось, но граф не возражал.
— Это самое приятное мытье в моей жизни, — сказал он, когда я прикладывала развернутое полотенце к его груди, и помедлив добавил: — А в твоей, Бланш?
Мне стоило больших усилий, чтобы не выказать смущения. Уши все равно загорелись, но учитывая мою прическу, граф не мог этого заметить.
— Что сказать на это, милорд? — я пожала плечами, продолжая орудовать полотенцем. — У меня небольшой опыт по мытью мужчин. Не могу сказать, было ли то, что сейчас было, приятным для меня… Скорее — странным.
— Конечно, — пробормотал он, потом хмыкнул и подошел к лавке, чтобы взять свежую рубашку.
На первом этаже мы столкнулись с Барбеттой и Бамбри, они возвращались из сада
— румяные, запорошенные снегом. Барбетта что-то выговаривала дочери графа, а та хохотала во все горло. Увидев отца, она бросилась к нему обниматься. Он не ожидал такой встречи и смущенно погладил ее по голове:
— Что за нежности, Бамбри? Ты мне сейчас шею свернешь.
Она горячо зашептала ему, а я похолодела, не зная, что она понарасскажет графу. Может, пожалуется на жестокую мачеху?
Но глядя на шепчущихся отца и дочь, я ощутила еще сожаление, грусть и зависть. Мой отец был строг в воспитании, и о том, чтобы вот так броситься ему на шею не могло быть и речи. Во время болезни он сильно изменился, но и тогда предпочитал держать нас с сестрами на расстоянии.
— Через полчаса будет ужин, — объявила Барбетта, угадав мои чувства. — Миледи, вы не хотите проследить, как сервируют стол?
— Да, обязательно, — я взяла служанку под руку, и мы пошли в кухню, оставив отца и дочь наедине.
На ужин подали
Барбетта посмотрела на меня из-за кресла графа со значением, и я кивнула ей. По- моему, все были довольны в этот вечер, и у меня не было повода грустить, но тоска, а еще больше — непонятный страх сжимали сердце.
После ужина, пока служанки убирали со стола, а мы с Барбеттой обсуждали завтрашнее меню, Бамбри повела отца показать комнаты. Он хотел что-то сказать мне, но Бамбри вцепилась в него, словно клещ и утащила наверх. Вскоре со второго этажа послышался ее пронзительный смех.
— Не сердитесь на нее, миледи, — сказала Барбетта после того, как я в очередной раз вскинула голову, прислушиваясь к голосу Бамбри, раздававшемуся сверху. — Пусть получит отца на вечер, ночью-то он все равно придет к вам.
Я покраснела почти до слез, и служанка понимающе отвернулась.
Мне было стыдно лгать ей, но объяснить Барбетте, что наш с графом брак всего лишь видимость, я не могла. Если бы он бывал дома чаще, слуги, возможно, догадались бы обо всем, но пока тайны была сохранена.
Отправляясь к себе в спальню, я невольно прислушивалась — не раздастся ли снова голос Бамбри, и не ответит ли ей что-нибудь отец. Но в замке было тихо, и только на первом этаже бормотали слуги, укладывась спать.
Граф де Конмор вышел из темноты так неожиданно, что я налетела на него, ударившись щекой о твердую грудь.
— Должен поблагодарить тебя, — сказал он. — Все преобразилось, как в сказке.
— Не стоит благодарности, — ответила я с поклоном. — Это моя обязанность, как вашей супруги.
— Супруги… — откликнулся он эхом, и протянул мне левую руку, развернув ее ладонью вверх.
Сотни безумных мыслей одновременно пронеслись в моей голове. Сердце застучало, и дышать стало тяжело. Рука моя словно налилась свинцом, и я медленно-медленно подняла ее, чтобы вложить в руку графа.
— Дай ключ, — сказал он.
Волшебство пропало мгновенно. Только сердце застучало еще быстрее, на сей раз
— от страха. Медленно-медленно я потянула ворот платья, чтобы снять цепочку. А вдруг граф сразу поймет, что нарушила запрет и побывала в той самой комнате, куда мне было заказано заходить? Но ключ не изменился, я разглядывала его на сто раз!
— Милорд! — окликнул Пепе снизу. — Там пришли просители — у них что-то важное!
Граф остановил меня жестом и спустился на первый этаж, а я с облегчением перевела дух, получив недолгую отсрочку.