Карт-Бланш для Синей Бороды

Лакомка Ната

— Тебе нравится? — спросил он, перехватывая мою руку, чтобы задержать ее на своей щеке.

— Нравится, — признала я, не в силах удержать улыбку, — но ваше лицо, милорд, смотрится странно — загорелое сверху, а подбородок совсем белый.

— Это мы с Пепе помогали, — вмешалась в разговор Гюнебрет. — Целый час промучились.

— И вы мучились тоже? — спросила я Алена. — Но зачем было менять свои привычки?

— Он не мучился, — заявила Гюнебрет. — Он мурлыкал. А мучились мы. Теперь он совсем не похож на тролля, правда? Правда, Бланш?

Я протестующее вскрикнула,

но граф лишь рассмеялся.

— Так ты считала меня троллем? — спросил он.

— Буду считать таковым и теперь, если вы немедленно не спуститесь к гостям, — сказала я, стараясь говорить строго. — Гюнебрет, садись к зеркалу, я завью тебе волосы.

Девушка послушно села на пуф, а граф направился к выходу:

— Что ж, пойду и проверю — узнает ли меня кто-нибудь. Надеюсь, слуги не станут выталкивать меня из собственного дома, приняв за самозванца.

Когда он ушел, я бросила взгляд в зеркало и обнаружила, что щеки мои красны, как вишни. Но преображение графа и в самом деле потрясло меня. Он стал таким… таким… красивым! Я обожглась, нагревая металлический прут, и заставила себя спуститься с небес на землю.

Ах, не слишком ли ты размечталась о несбыточном, Бланш? Этот мужчина не твой, что бы он ни говорил тебе, и что бы ты там не придумала у себя в голове.

Когда кудри Гюнебрет были завиты и уложены мягкими волнами, я в последний раз оглядела ее платье, поправила оборки и сделала последние наставления:

— Поменьше говори, побольше слушай. Не смейся слишком громко, но не забывай почаще улыбаться. Не старайся выглядеть умнее, чем ты есть. И не волнуйся — ты самая красивая сегодня!

Я взяла ее под руку, и мы вместе спустились в гостиную, где все прибывавшие гости уже пробовали закуски и пили горячий пунш, чтобы согреться.

63

В гостиной царило непонятное молчание, но когда раздался веселый голос графа де Конмора, я поняла, что его появление произвело впечатление на гостей. Мне ужасно хотелось посмотреть на это, и я уже хотела сбежать по лестнице со второго этажа на первый, когда Гюнебрет вдруг удержала меня за руку.

— Подожди! — зашептала она. — Нам очень-очень надо зайти к тебе в комнату!

Я поняла, что бедная девушка отчаянно боялась появиться перед столькими незнакомыми людьми, и попыталась утешить ее:

— Тебе нечего боятся. Я буду рядом, и там твой отец, рядом с ним ты будешь чувствовать себя уверенно.

Но больше изумленных лиц гостей мне хотелось снова увидеть преображенного мужа. Поэтому меня тянуло в гостиную, как мотылька на огонь. Только падчерица вцепилась в меня мертвой хваткой и потащила по коридору к моей комнате.

— Всего лишь на минуточку, Бланш, — бормотала она, и мне ничего не оставалось, как пойти за ней.

— Мы не сможем просидеть здесь вечно, — продолжала увещевать я, — это невежливо. Нам надо спуститься и… — я замолчала, когда Гюнебрет распахнула дверь в мою спальню.

На кровати лежало прекрасное платье — темно-синее, того же оттенка, что и камзол графа. Рукава длиной три четверти, надставленные белым шелком, словно рукава нижней рубашки. Такая же вставка была

над лифом, а корсаж был заткан серебряной нитью. Синий бархат, белый шелк, серебро — платье походило на звездную зимнюю ночь. Я прислонилась плечом к косяку и смотрела на него не отрываясь. Хозяйке замка вполне прилично было бы появиться перед гостями в домашнем платье, сославшись на хозяйственные дела. Но вот кто-то побеспокоился обо мне, проявил заботу. И я даже догадалась, кто это мог быть.

— Ты ведь ничего не купила себе, — сказала Гюнебрет, прижимаясь щекой к моему плечу. — Это наш с папой подарок. Для тебя.

— Где вы его достали? — спросила я, не в силах оторвать взгляд от прекрасного наряда.

— В Анже! — Гюнебрет засмеялась и впорхнула в комнату. — Ну же, одевайся поскорее! Это невежливо, если мы не спустимся!

Пока я переодевалась, Гюнебрет рассказывала, как они с отцом приобретали платье у мадам Левелье, и та безошибочно подобрала то, что нужно, и посоветовала графу лавку мужской одежды, чтобы приобрести камзол в тон.

— Вы настоящие заговорщики, — усмехнулась я, затягивая пояс — толстый витой шнур из серебряных нитей. — Но благодарю вас. Платье чудесно.

Оно и вправду было чудесно, и шло мне бесподобно. Мое собственное отражение подтвердило это, улыбнувшись из прозрачной глади зеркала. Почему бы графу не плениться этой девушкой? Ему нравятся мои улыбка, губы, ему нравятся поцелуи со мной… Но, возможно, улыбка и поцелуи леди Милисент нравятся ему еще больше? Что он говорил о ней? Милая, прекрасная, замечательная… Нет, про прекрасную я додумала сама. Он сказал — милая и славная. Про красоту не было и речи, это уже мои фантазии придали даме ле Анж ангельское подобие.

А что, если она вовсе нехороша собой?

Я повернулась перед зеркалом, пытаясь посмотреть на себя со всех сторон, и чем дольше я смотрела, тем больше безумных мыслей зарождалось в моей голове. А вдруг…

Но щебетание сладких грёз заглушил голос разума: если король предоставил графу карт-бланш для женитьбы на год, то и на свадьбе с леди Милисент, наверняка, настаивает король. Ты думаешь, глупенькая Бланш, что граф ради твоих глаз и улыбок пойдет против короля? Тогда ты трижды наивна и четырежды глупа.

— Можно идти, я готова, — расцеловав Гюнебрет в обе щеки, я взяла ее под руку, и мы поспешили спуститься, потому что гости все прибывали, и задерживаться наверху дольше было бы попросту неприлично.

Если честно, я не рассчитывала, что приедут все приглашенные. От Анже и Ренна путь до замка был не слишком близким, но похоже, что это никого не испугало. Я заволновалась — а хватит ли всем места в танцевальном зале?!

Для танцев мы приспособили зал на третьем этаже. Там не было паркета, но пол покрывали плотно подогнанные дубовые доски. Камина там тоже не было, но мы принесли десяток жаровен, чтобы нагреть комнату. Тяжелые шторы до самого пола придавали залу праздничную торжественность, а когда стемнеет, будет зажжена люстра на пятьдесят свечей. Но залы в Конморе были совсем небольшими — не то что в графском доме, в Ренне. Не будет ли там тесновато для всех нас?..