Карточный домик. Проклятье королей

Leo Vollmond

Как и ожидаемо, в начале пресс-конференции слово взял комиссар Морган. Вечно собранный, не в меру строгий, со следами непроходившей усталости на пожелтевшем пергаментном лице, но гладко выбритый и в отглаженном костюме вместо парадного капитанского мундира. Речь он затянул знакомую, но короткую, и интереса у публики она не вызывала. Слушали по большей части из уважения, к которым прониклись за время службы, наверное, первого в истории неподкупного комиссара полиции города.

Мужчина тоже слушал, но с интересом. Выхватывал каждое слово, смаковал его на языке и выискивал контекст. Прислонившись спиной к стене, он держался подальше от

толпы, прекрасно зная, что скоро грянет гром, и в тихом омуте лениво позевавших журналистов поднимутся волны вопросов, затрагивающие все слухи и сплетни, коими полнилась земля под проклятым городом. Морган устоит. Ему не впервой сносить этот шторм, но кто предупрежден – тот вооружен, и не стоит лезть на рожон в эпицентр намечавшейся бури без веской на то причины. Укромный уголок в конце зала как нельзя кстати подходил для пережидания грядущего ненастья.

– Смерть Пирса Салли – начальника криминалистической лаборатории, – начал с насущного комиссар, и гомон в зале немного поутих, а микрофоны в руках репортеров взвыли вверх, как по команде, – невосполнимая утрата для жителей Нордэма, – завершил свою мысль комиссар уже в полной тишине.

Вокруг стало заметно тише. Засверкали вспышки и защелкали затворы фотоаппаратов, запечатлевшие начало официальной части пресс-конференции для газетных полос, ведь впоследствии оное будет уже невозможно от грядущей бури.

– Доктор Салли всегда служил для нас примером, но, к сожалению, тяготы судьбы оказались сильнее его несгибаемой воли и веры в торжество правосудия, – комиссар не стал размусоливать, и быстро перешел к поводу для самой пресс-конференции.

Завершив прощание с коллегой сухими и избитыми фразами, он продолжил в том же сухом и официальном тоне:

– До официального назначения на должность начальника криминалистической службы исполняющей обязанности назначена доктор Мардж Вальц, – огласил он для всех собравшихся, и по залу пополз тихий шепот.

Комиссара же он отнюдь не смутил, и, дав переварить людям официальное заявление, Морган продолжил с присущей ему серьезностью:

– Доктор Вальц – квалифицированный специалист с большим стажем работы, и пока криминалистическая служба не дождется нового назначение ее главы, она остается в надежных руках доктора Вальц. Прошу, доктор Вальц, Вам слово, – завершил речь комиссар, и предоставил стойку с микрофонами высокой рыжеволосой женщине чуть старше сорока с прямой осанистой спиной, резко очерченными и крупными чертами лица и светло-зелеными глазами в обрамлении густых и светлых ресниц лишь слегка тронутых тушью.

Макияж на женщине был очень легким, а костюм хоть и выглядел строгим, но очень выгодно подчеркивал превосходную физическую форму доктора Вальц. Надо честно признаться, что выглядела она весьма презентабельно в противовес своему предшественнику, который по большей части походил на ожившего покойника из морга. Среди репортеров уже давно ходила шутка, что по приезду на место какого-либо происшествия сложно было разобрать, где, собственно, сама жертва, а где начальник кримлаба, очень смахивавший внешне на оную. Шутка была хоть и весьма забавная, но злая. Не в угоду причудам или странностям доктор Салли возымел столь плачевный внешний вид, а в угоду честному выполнению должностных обязанностей сверх любой человеческой нормы. Это его и сгубило. Плечи главного летописца города не вынесли взваленного на них груза, отчего все собравшиеся и были сейчас на своих местах.

Доктор

Вальц же не стала долго расшаркиваться и сразу же перешла к делу. Публики она, очевидно, не боялась и чувствовала себя совершенно раскованно, а то был не суд, где по должности частенько приходилось выступать сотрудникам криминалистической службы. Журналисты не просят принести присягу, и контекст слов их мало волнует, по крайней мере, ту самую менее востребованную часть, информирующую общественность. Каждый же, кто дорожил репутацией, относился к изложению фактов с большой осторожностью, когда дело касалось громких дел. Громких дел на текущий момент было несколько, и все они волновали не только медиа, но и притаившегося в нише слушателя.

– Во вступлении хочу сказать несколько слов о внезапно покинувшем нас докторе Салли, который до последнего оставался на своем посту, – не смогла не отдать дань уважения предшественнику доктор Вальц, и честь ей, и хвала. То был человек, который этого заслуживал.

– Он был человеком дела и человеком слова, – ни прибавить, ни убавить от ее слов не смог бы никто. – Пирс Салли всецело отдавался работе и безукоризненно выполнял ее последние двадцать лет, – двадцать лет в аду, которые и сгубили Пирса, осталось неозвученным, но читалось жирным подтекстом.

– Мне довелось проработать с ним достаточно долго, чтобы проникнуться уважением к нему и как к руководителю, и как к человеку. Занять эту должность на правах исполняющей обязанности большая честь для меня и большая ответственность, – и вот теперь настал черед презентации персоны самой Вальц в новом для всех качестве.

– Администрация Нордэм-сити от лица его жителей выразила ко мне доверие как к специалисту с моими профессиональными навыками и квалификацией, – напомнила она, что она здесь не из-за броской внешности и умения держаться перед камерой. – Что я смогу занимать этот пост до официального назначения на должность, и я спешу заверить вас, что приложу все усилия, чтобы оправдать выказанное мне доверие, – с немного резкими гласными, но не от нервозности, а от своего обычного говора докладывала доктор Вальц, огладывая толпище журналистов с микрофонами, замерившие при ее словах.

– Буду с вами откровенна, – весьма неожиданно заявила она, и вот это уже попахивало новыми веяниями, и стилем руководства Салли тут и не пахло. – Мне известно о многих кадровых перестановках в административном аппарате в преддверии грядущих выборов. Также мне известно отношение многих из вас к женщинам на руководящих постах, – популярные феминистские веяния вылезли наружу, куда ж без них, не дай бог забыть и грех на душу взять, что не было исключением даже для женщины.

Как ни выворачивайся в современном мире в условиях нынешних реалий, но лимит «на юбки» среди управленцев никто не отменял, что было весьма выгодно для Вальц, у которой и так опыта работы было побольше многих.

– Прошу вас заверить, что мой пол за время службы ничем не помешал мне выполнять должностные обязанности, в ином случае я не стояла бы здесь перед вами, – усмирила она всех зароптавших шовинистких свиней, которые в виду квалификации Вальц и пикнуть не посмеют в таком-то контексте.

Женщина обвела предупреждающим и строгим взглядом первые ряды, и некоторые из репортеров потупили глаза. Без сомнения, честь Вальц делало ее спокойствие, с которым было высказано заявление. «Браво, доктор, заходите с козырей!» – подумал мужчина, не сдержав ехидной усмешки.