Карточный домик
Шрифт:
По щекам текли слезы. Слезы беспомощности, слезы обиды. Ей казалось, что ее бросили, забыли о ней.
В эту ночь она наконец-то осознала, каким хрупким был их с Джимом роман. Он не позвонил, не предупредил. Джим сделал выбор. Наверное, кто-то подумает, что правильный, — кто-то, но не Бритни Пэм. Для нее поступок Джима расценивался как предательство. Он ее предал.
Дверь распахнулась, и Бритни застыла в ожидании. Донеслись звуки из автомастерской, а потом на пороге появился
Бритни тяжело вздохнула и опустила покрасневшие глаза. Она знала, что Гарри ничего ей не скажет. Они редко разговаривали. Гарри был занят делом, а Бритни мечтами о Джиме. У каждого своя обязанность.
— Привет! — тихо поздоровался Гарри и открыл стоявшую у письменного стола тумбу, в которой хранились документы.
— Привет, — так же сухо поприветствовала его Бритни.
— Ты нездорова? — внезапно спросил он.
Ну почему, когда плохо и хочется остаться наедине, все вдруг замечают, что с тобой что-то не так? — подумала Бритни. Оставьте меня! Как мне все надоело!
Не поднимая глаз, она покачала головой.
— Джим сегодня не придет на работу. Он у жены в больнице. Я ему не скажу, если ты уйдешь пораньше. Ты ужасно выглядишь! — Гарри сунул папку с документами под мышку и взглянул на Бритни.
— Спасибо и на этом, — шепнула она. — Я посижу. Все нормально.
— Но работы нет, Джима нет. Иди домой, отдохни. Я уверен, у тебя температура! — Гарри впился как клещ и высасывал последние силы.
Бритни не выдержала, схватила сумку, стоявшую на подоконнике, и побежала к дверям.
Ноги сами вели ее к стоянке, на которой можно было поймать такси.
Сев в первую попавшуюся машину, она нечетко и негромко назвала нужное ей место — больницу Святого Петра.
Снова справочная, лестница, лифт и проходная. Потом зимний сад и корпус «G». Бритни показалось, что она выучила эту дорогу наизусть. Белая накидка развевалась на ходу, синие бахилы заставляли чувствовать себя дискомфортно. И еще этот комок в горле, эта дрожь в коленках, эти слезы, застывшие на глазах. Еще чуть-чуть — и будет катастрофа!
Бритни подошла к палате номер «4» и, удивившись, откуда у нее появилось столько уверенности, приоткрыла дверь. То, что она увидела, явилось завершающей точкой в ее сомнениях. Любимый мужчина Бритни, обняв свою жену, нежно ее целовал. Казалось, между ними вспыхнули прежние чувства, благодаря которым Мила и Джим решили пожениться.
Бритни молча стояла и смотрела на них. Она видела, как мощная кисть Джима опускается все ниже и ниже. Как он гладит свою жену по талии, потом по бедрам. Как Мила зажимает ладонями лицо мужа.
Соленая слеза скользнула по щеке. Уши заложило. Не стало слышно
Бритни провела рукой по щекам и ужаснулась, когда встретилась взглядом с Джимом. Он заметно напрягся. Глаза его вспыхнули то ли злобой, то ли испугом. Не успев за эти короткие мгновения разглядеть, чем именно, она кинулась бежать. Она боялась гнева Джима, ведь он ее тысячу раз предупреждал так не рисковать. А Бритни нарушила это правило — значит провинилась.
Внезапно перед ее глазами появилась табличка: «Офтальмологическое отделение». Бритни немного растерялась, но другого варианта у нее не было. Почему-то она решила, что Джим не оставит ее визит без внимания и обязательно пойдет ее искать. Спрятаться можно было только в одном месте. Там, где тишина и спокойствие.
Уил присел на кровати и, нащупав рукой холодную дужку кровати, прислонился головой к спинке. Он не знал, чем себя занять. Нельзя было читать, смотреть телевизор. Не с кем было поговорить. А спать, увы, уже не хотелось. У Уила и так раскалывалась голова от пересыпа.
Ему казалось, что он попал в ад. Именно так, по его представлениям, и выглядело это место: нет возможности себя чем-то занять, такая же духота и время тащится, как старая черепаха, только что проснувшаяся после долгой спячки.
Вдруг кто-то хлопнул дверью, и снова повисла тишина. Тишина и темнота. Нет, чье-то дыхание, всхлипывания. Похоже, кто-то плачет.
— Это вы? — спросил Уил и поднялся с кровати.
Молчание. Как будто никого и не было. Но Уил был уверен, что он не один в палате.
— Отзовитесь, прошу вас. — Уил пытался сориентироваться в пространстве, но у него плохо получалось.
Он хотел понять, где окно в палате, где дверь, где кровать, за дужку которой он только что держался.
Шорох бахил и стук высокого каблучка. Женщина, определенно женщина… и она тут.
— Вы бы не могли открыть окно? Тут очень душно, — попросил Уил и почувствовал легкий ветерок и запах легких духов, когда возле него кто-то пронесся, негромко стуча каблуками.
Щелчок, еще один, и послышался негромкий гул с улицы. Стало легче дышать.
— Я не спрашиваю, почему вы плачете.
— А я и не плачу.
— Я слышу. Если у меня повязка на лице, это не значит, что я глухой.
Молчание.
— Вы не поможете мне лечь на кровать? Я боюсь на что-нибудь наткнуться и упасть. Я не видел комнаты и поэтому не знаю, что и где стоит.
— Конечно, — ответил тонкий голосок, и Уил почувствовал у себя на плечах хрупкие женские руки.