Картофельное счастье попаданки
Шрифт:
— Боюсь, мадемуазель, что закон не допускает в отношения этого случая никаких поблажек, — он достал из шкафа толстую книгу в кожаном переплете, отыскал нужную страницу и погрузился в чтение. А потом снова покачал головой. — Закон обязывает дуэлянтов проводить поединки исключительно в присутствии секундантов — хотя бы по одному с каждой стороны. В противном случае невозможно гарантировать, что у противников были равные условия, и что речь не идет о хладнокровном убийстве.
Мне стало нехорошо, и месье Шекли принес мне воды.
— Прошу вас, мадемуазель, не расстраивайтесь так. Если
Это «если» сводило меня с ума.
— Хотя, помнится мне, в университете нам говорили о каких-то исключениях, — наморщил лоб Габриэль, — но в самом законе о дуэлях их нет. Подождите, я загляну в примечания
Он снова подошел к шкафу и снял с полки еще одну книгу, уже гораздо более тонкую. И снова зашелестел страницами.
— Да, память меня не подвела! Тут есть одно исключение, внесенное указом короля Джаспера. Но, боюсь, к этому случаю оно решительно не подходит.
Он не успел договорить это, как я уже стояла рядом с ним и прыгала взглядом по строчкам. Да, к этой дуэли оно действительно не подходило. И ничего другого мы не смогли отыскать. Поэтому я вернулась домой в расстроенных чувствах.
А утром, наскоро позавтракав, снова отправилась в замок его светлости.
Герцог был уже на ногах и сразу же принял меня всё в той же гостиной. Только на этот раз он был там не один — та девушка, которую я видела вчера, сидела на диване у окна. На ней было всё то же платье, а под глазами были темные круги. Спала ли она вообще этой ночью.
— Это мадемуазель Вирджиния, сестра графа Рассела, — представил мне гостью Марлоу. — Она почти всю ночь провела у постели брата, но, к сожалению, его состояние не улучшилось.
Я вздохнула, боясь посмотреть ей в глаза. А герцог продолжил:
— А это мадемуазель Эльвира Бриан.
Сидевшая до этого совершенно безучастно девушка вдруг встрепенулась и словно только сейчас заметила меня. И во взгляде, что она бросила на меня, было столько ненависти, что я отшатнулась.
Должно быть, его светлость уже рассказал ей о том, что дуэль случилась именно из-за меня, хотя накануне сам же просил меня оставить в тайне. Это показалось мне странным, но он имел право это сделать и на правах хозяина дома, в котором это произошло, и на правах родственника графа Рассела. Не удивительно, что она сейчас смотрела на меня с таким негодованием.
И вдруг я услышала то, что повергло меня в шок.
— Наглая дрянь! Хищница, что решила нас обобрать! Дядюшка не должен был поступить с нами так жестоко! С чего вдруг он решил признать ее после стольких лет? Она не должна была иметь никакого права на его наследство!
Мои щеки запылали от столь резких слов. Это было против всех правил приличия — разговаривать в таком тоне с совершенно незнакомым человеком. И я еще смогла бы ее понять, если в ее гневной тираде речь шла бы о ее брате и дуэли. Но этот бессвязный поток слов привел меня в недоумение.
Быть может, у нее на почве переживаний за брата помутился рассудок? Но даже если и так, я не могла смолчать.
— Простите, мадемуазель Рассел, боюсь, я вас не поняла. О каком дядюшке и наследстве вы говорите?
Герцог Марлоу вдруг нахмурился и посмотрел на меня с удивлением. А его гостья густо
— Должно быть, вам что-то послышалось, мадемуазель Бриан, — обратился ко мне хозяин. — Потому что мадемуазель Рассел не произнесла ни слова.
Она не произнесла ни слова! И между тем, я слышала ее! Я явственно слышала каждое слово! И если бы это было не так, то с чего бы ей так меня пугаться?
Я вздрогнула. Кажется, я поняла, что случилось! Она не произнесла это вслух! Она это подумала!
Вот только это означало лишь одно — я смогла прочитать ее мысли!
Они смотрели на меня оба — и герцог Марлоу, и Вирджиния Рассел. А я не знала, что сказать. Повторить вслух то, что произнесла девушка, чтобы и его светлость тоже это услышал? Но она наверняка отопрется от своих слов, и тогда герцог подумает, что я сошла с ума. Да и разве я могла быть уверенной в том, что действительно прочитала ее мысли? А что, если всё это мне только показалось?
Поэтому я покачала головой:
— Простите, я плохо спала этой ночью и чувствую себя не лучшим образом.
Герцог послал мне ободряющую улыбку, а мадемуазель Рассел немного расслабилась. Но если она думала, что я забуду о ее странных мыслях, то она ошибалась. Просто сейчас было не время это обсуждать.
— Нам всем следует хорошенько отдохнуть, — сказал его светлость. — Будем надеяться, что ваш брат, мадемуазель, придет в себя и в скором времени поднимется на ноги.
— Но это же не значит, ваша светлость, что вы позволите его обидчику остаться безнаказанным? — Вирджиния воинственно вскинула голову и подалась вперед. — Я надеюсь, вы заставите его ответить за то, что он совершил?
Я нахмурилась. Ее настрой нравился мне всё меньше и меньше.
— Речь идет о дуэли, мадемуазель, — мягко попытался вразумить ее Марлоу. — В которой точно так же могла пострадать и другая сторона. Неужели, если бы ваш брат ранил графа Кэррингтона, вы хотели бы, чтобы его заточили в тюрьму?
— Насколько я понимаю, дуэль была проведена в нарушение всяких правил, — возразила его гостья. — И я не уверена, что она проводилась в честных условиях. И пока мой брат прикован к постели и не может за себя постоять, это намерена сделать я. И если вы, ваша светлость, не намерены предпринять никаких действий, то я вынуждена буду подать заявление в суд.
— Но позвольте, мадемуазель…, — нахмурился герцог.
Но она не стала его слушать, а вскочила и быстро вышла из комнаты, прежде чем он договорил.
Да уж, характер у нее был непростой. И хотя я вполне могла понять ее желание заступиться за брата, в этой истории я была не на ее стороне.
— Надеюсь, она не сделает этого, — сказала я.
— Я тоже на это надеюсь. Я попробую еще раз с ней поговорить. Попытаюсь объяснить ей, что были как минимум два свидетеля того, что это была именно дуэль, а не покушение на убийство. Но она, как и ее брат, не всегда бывает благоразумна. Вы не будете возражать, если я всё-таки назову ваше имя? Теперь я понимаю, что без этого не обойтись.