Карты, деньги, две стрелы
Шрифт:
Кажется, капрал ждал чего-то иного. Но он справился со своими чувствами, какими бы они ни были, и ничего не сказал.
— Она очень опасна? — уточнила я.
— А разве по ней это не заметно?
— И что теперь делать?
Милез на миг задумался.
— Вариантов в принципе два. Можно попытаться разобрать стену и выбраться, пока она спит, но если химера проснется, придется туго. А можно просто подождать, пока она пробудится и уйдет поохотиться.
— Вариант вернуться в лабиринт вы, конечно, не рассматриваете, — хмыкнула я.
Капрал
— Фонарик Фелана уже не работает, я с трудом представляю, из чего можно сейчас здесь сделать факел, а без освещения мы не сможем пробраться.
— А может, этого магического светлячка надо просто потрусить — и он опять заработает?
— Попробуйте, — предложил полукровка. — Можете даже на него подуть.
Естественно, у меня ничего не получилось. Шарик как был мертвенно-черным, так таким и остался.
— Значит, остается ждать, — вздохнула я. — Рисковать и надеяться, что она не проснется, мне не хочется.
— Главное, чтобы она нас не учуяла, когда продерет глаза и решит отсюда уйти.
Я так и замерла. Подобная мысль мне в голову не приходила.
— А… Она способна?
— Уж будьте в этом уверены! — В голосе полукровки проскользнули нотки гордости. Можно подумать, он сам эту химеру кормил, поил, растил и дрессировал.
Вот за кого он сейчас больше беспокоится, а? За нас или за это чудовище?
— То есть…
— Надо идти сейчас, — кивнул капрал.
Кладку, перегораживающую выход, милез разбирал сам. Осторожно отодвигал крупные, ничем не скрепленные камни, стараясь ничем не стукнуть, и с тихой незлобивой руганью ловил выкатывающиеся булыжники. Судя по тому, как споро работал милез, опыт в подобных делах у него есть. Интересно: откуда?
Минут через двадцать высоко, у самого потолка, образовалось небольшое окошечко, через которое при некотором желании могли бы проползти мы оба.
Первым в логово химеры проник капрал. Спрыгнул на землю и протянул мне руки, помогая спуститься. Я, окончательно наплевав на все правила приличия, потянулась к нему, иначе бы просто не выбралась. И просто выпала из этого самого окошечка ему на руки.
Разумеется, зашумев при этом и разбудив химеру.
Если бы в данный момент поблизости оказался какой-нибудь придворный художник, он наверняка рискнул бы запечатлеть эпическую картину, несмотря на опасность быть съеденным. Итак. Собранная для нас Дуном сумка — на земле. Капрал с мечом за плечами — у полуразобранного завала. Я, растрепанная и перепуганная, — у капрала на руках.
И проснувшаяся химера, вскочившая с пола и хлещущая себя по бокам хвостом со змеиной головой.
На пол меня уронили очень чувствительно, даже не позаботившись о том, не ушибусь ли я.
Правда, сразу после этого капрал шагнул вперед и, выхватив клеймор, заслонил меня собой. Мать Рассвета…
Вскочив и выглянув из-за спины капрала, я увидела, как химера, ощерившись львиной головой, шагнула к нам. Из козьей пасти вырвался небольшой язык пламени. Еще один шаг, мягкий, скользящий… А в следующий миг она прыгнула
Кажется, я завизжала.
Не помню, как все происходило, но в следующее мгновение что-то оттолкнуло меня в одну сторону, капрала — в другую, а когда я, протерев глаза, наконец пригляделась, то увидела, что по полу пещеры, сцепившись в один огромный шар, катаются, рыча, блея, шипя и скуля, химера и иглонос… Тот самый, безымянный и неприрученный.
Солнечные лучи пробивались через листву. Лабиринт вывел нас в какую-то дубраву, а у самых моих ног виднелся вход в логово химеры. Чуть прикрытый корнями вывороченного дерева, сейчас он и не напоминал о том, какая опасность таилась в его глубине.
Капрал сидел, опершись спиною о молоденький дубок, и флегматично смотрел в небо: кажется, ему надо было собраться с мыслями. У моих ног лежал, положив голову мне на колени и прикрыв мощной лапой исцарапанную и обожженную морду, иглонос. Изредка страшный зверь вздыхал, поднимал на меня счастливые глаза и вновь замирал.
Он ворвался в пещеру, выбив телом не до конца разобранную капралом стену. Сшибся с химерой и, не обращая внимания ни на огонь, выплевываемый козьей головой, ни на укусы змеи, ни на удары когтистых лап, придушил чудовище, как кошку.
— И что теперь будем делать? — флегматично вопросил капрал, наконец сводя взгляд с небес на землю.
— Что вы имеете в виду? — не поняла я.
Иглонос хрюкнул, сладко потянулся и, решив показать, какой он весь положительный и нужный, бойко направился к логову химеры и скрылся в нем. Ну и что он там забыл?
Иассир вздохнул:
— Иглоноса, естественно. Я не знаю, почему он так привязался к вам, но не уверен, что местные жители положительно воспримут такую ручную зверушку. Как минимум вам очень долго придется объяснять, что он домашний и безопасный. Для начала убедите в этом себя.
Ответить я не успела. Прежде всего потому, что не находила слов, а уже после этого — потому что мне помешали. В кустах рядом с милезом что-то зашуршало, и из зелени выглянула лохматая мужская голова. В волосах неизвестного запутались веточки, а на щеке красовалась свежая ссадина.
— Вы что здесь делаете? — зло зашипел пришелец на агуанском. — Уходите немедленно!
— Извините? — непонимающе прищурился капрал, нащупывая рукоять меча.
Незнакомец огляделся по сторонам, не увидел никого, кроме нас двоих, и торопливо зашептал:
— Мы охотимся за химерой. Где-то здесь поблизости ее логово.
— За этой, что ли? — Милез равнодушно мотнул головой в сторону выхода из пещеры, из которой иглонос, радостно скалясь во всю пасть, как раз вытаскивал за хвост тушу. Змеиная голова свесилась набок, вывалив язык, лапы иглоноса путались, но наша лабиринтная находка была счастлива по уши.
— Великий Кернос, — слабо простонал мужчина. — Это… это ваше?
Возражать было бессмысленно, тем более что иглонос бросил свою находку и, подбежав ко мне, радостно ткнулся носом в спину.