Касатка
Шрифт:
Илья обхватывает ее и целует.
Целуйте… Все равно. Бог с вами. Люблю.
Илья. Подожди. Подожди, Маша… (Глядит ей в лицо.) Милая!.. Маша! (Внезапно.) Едем!
Маша. Куда?
Илья. Не знаю. Едем! Все равно.
Маша. С ума сошел!
Илья (торопливым страстным шепотом). Тройка запряжена… в
Маша . Что ты!.. Что ты!.. Раиса?
Илья. Плевать! Ничего не бери с собой… только плед… Мы пробежим через вишенник… Сюда идут… скорее!
Маша. Боюсь!
Илья схватывает ее на руки.
Пусти!
Илья. Молчи, молчи!.. (Несет ее к выходной двери.)
Маша. Илья! Илюша! Любовь моя! Радость!..
Илья с Машей на руках скрывается. Из сада появляется Желтухин .
Желтухин. Илья Ильич, вас ждут, Илья Ильич!.. Маша! Машенька!.. Эй, господа, куда же вы?.. Батюшки-светы!.. (Стучится в дверь.) Марья Семеновна, послушайте, так, право, неудобно. (Прислушивается.)
В это время за окном проносится с бешеным топотом и звоном тройка.
Увез! Увез! Держите его! Разбойник! (С этими словами бросается к выходу.)
За сценой гул голосов, женский крик и, когда занавес опускается, слышен набат. Занавес.
Действие четвертое
Маленькая пристань на Волге. Горит керосиновый фонарь. В темной воде отражаются звезды. Громко щелкают соловьи на берегу. На мешках спит Касатка. Сбоку выходят Илья и матрос Панкрат , который почесывается. Он бос и без шапки.
Илья. Когда же придет пароход, я спрашиваю?
Панкрат. Пароходу скоро надо быть. (Плюет в воду.) Через три четверти часа.
Илья. Ты эти три четверти часа брось. Говори прямо, на сколько опоздание?
Панкрат. Депеши не было, мы не знаем. (Уверенно.) Пароход обязательно сидит на мели.
Илья. Ну, а пароход снизу?
Панкрат. Да они в одно время приходят.
Илья. Почему же и его нет до сих пор?
Панкрат . Тоже, чай, на мель залез. Разве здесь мыслимо проехать? Перекаты.
Илья. Что же нам теперь делать?
Панкрат. Светать скоро начнет.
Илья. Свежо. Ветерок поднялся. (Пледом прикрывает ноги Маше.)
Она просыпается.
Маша. Илья, милый…
Илья. Парохода все еще нет.
Маша. Мне снилось сейчас… Ах, как странно.
Илья. Что снилось тебе?
Маша. Заснула на этих мешках, — кажется, так сладко никогда не спала. (Кладет руки Илье на плечи.) Тихо. Вода плещется… Кто это щелкает?
Илья. Соловьи.
Маша. Ну да.
Панкрат. Чаю не желаете? Чайник все равно буду кипятить.
Илья. Хорошо. Да. Пойди вскипяти.
Панкрат уходит.
Маша. Илья, такой ночи не было в моей жизни.
Илья. Тебе не сыро?
Маша. Нет. Знаешь, что мне снилось? Будто я лежу в поле, и я — простая, деревенская, какая была давно. В темноте в поле — шаги и никого не видно. А я все-таки знаю, что идешь ты. Вот и весь сон.
Илья . Да, да пришел к тебе… навсегда.
Маша. Илья, никому тебя не отдам. Но мне что-то грустно… Должно быть, от счастья… Прости меня, Илья, только мне все кажется, что мне не за что такое счастье. (Вздохнув.) Ночь-то, ночь хоть бы и не кончалась. Я люблю тебя, знаешь, как? Всей душой… всей кровью люблю…
Илья (целует ее). Люблю всей кровью. (Целует.) У тебя светятся глаза. Волшебное, дивное лицо.
Маша. Долго ты будешь любить меня?
Илья. Маша!
Маша. По моему расчету, два года. Разве я такая, чтобы меня любить всю жизнь?
Входит Панкрат .
Панкрат. Чайник вскипел.
Илья. Хорошо, хорошо, мы сейчас придем.
Панкрат. Чай, сахар чей будет, ваш или своего заварить?
Илья. Маша, пойдем лучше на берег.
Маша. Пойдем.
Панкрат . С кормы сходите прямо на песок. А то тут грязища. (Идет за ними по мосткам до берега.)
Илья (с досадой). Знаем.
Он и Маша уходят направо.
Панкрат. Какой сердитый. Тоже не велика птица — соловей…