Кастор Прайд. Хохот шута
Шрифт:
– Думаешь, мы ещё встретимся?
– не смотря ни на что, ссориться с Гильдией удачи совсем не хотелось.
– Надеюсь, - у Дамми было свое мнение по этому вопросу.
– Да ладно, Серебро! Перестук не может быть в ответе за каждого идиота в Гильдии.
– Кровь рассудит.
Другого ответа я и не ждал.
16
– Почти на месте, Черный, - Дамми замедлил свой чуть торопливый в последние минуты шаг.
– Откуда ты знаешь!?
– я искренне недоумевал.
– По мне
– Вот именно - корни, - цверг перешел на менторский тон.
– У искариара корни растут не только вглубь, но и внутрь. И основная их масса скапливается именно в сердце. Так, что смотри под ноги.
Я послушно стал смотреть под ноги и довольно скоро понял, насколько это был своевременный совет. Толстые, похожие на болотных гаридий корни бросались в нежданную атаку, пьяно наваливались друг на друга, сплетались в дробящих камни объятиях. То и дело приходилось подныривать, подпрыгивать и просто обходить встающие на пути преграды.
Минут через двадцать я начал уже откровенно утомляться от этой полосы препятствий и с все большей надеждой поглядывал на берущего высоту за высотой цверга. Так продолжалось ещё какое-то время, а потом Дамми обернулся. И взгляд его, увы, был тревожен.
– А ведь мы петляем, Черный, - он неожиданно достал свою необычайно дурацкого вида трубку и начал её с ожесточением набивать.
– Ты когда себе купишь нормальную трубку, Серебро?
– я признаться был большим снобом в этом отношении.
– Это лучшая трубка Тайор Донара и тебе об этом прекрасно известно, - Дамми уничижительно направил на меня чубук.
– И давай хоть сейчас не будем об этом.
Я усмехнулся, но смолчал. К сожалению, он был прав. Предмет наших вечных споров в этот раз играл даже не второстепенную роль.
– Кто-то нас водит, - цверг злобно грыз мундштук.
– И не дай кровь, это тот о ком я думаю.
– Не дай кровь, - на всякий случай я решил поддержать обеспокоенного товарища.
– В самых древних искариарах, - Дамми не обратил внимание на мое почти что кровохульство, - развивается подобие разумной жизни. И неплохой по сути жизни. Ее называют ходок, и он охраняет сердце искариара. Он не пугает, не режет и не рвет. Ты просто ходишь по уже вроде нестрашному лабиринту. Ходишь, ходишь, ходишь... Ты уловил суть, Черный?
– Уловил, - я выругался.
– Это, похоже, та самая бездонная дыра в твоем безупречном плане.
– Да...
– Даминиону похоже было действительно неуютно.
– Я признаться думал, что искариар в Шираз Донаре и искариар в Казар Донаре это два абсолютно разных искариара.
– И что теперь?
– главный вопрос на сегодня.
– Теперь можешь смеяться.
И я засмеялся. Я хохотал не меньше минуты и все это время Дамми угрюмо смотрел прямо мне в рот.
– А ты действительно псих, Черный.
– Другой бы уже попытался тебя закопать.
Алый цверг усмехнулся. Он в полной мере оценил это "попытался".
– Ладно, - Дамми так толком и не раскурил расхваленную трубку.
– У этого урода все же есть несколько слабостей.
– И каких?
– я был готов рассмеяться снова.
– Я же сказал, - цверг оскалился.
–
Следующие полчаса мы метались по притихшему лабиринту, словно стая обезумевших ягали. Мы рубили попадающиеся под руку корни, оставляли на податливых стенах более чем фамильярные надписи, звали и проклинали нашего невидимого противника. В общем, было много суеты, криков и безрезультативности.
– А может поджечь?
– я в принципе понимал, что идея не самая хорошая, но...
– Себя подожги!
– Дамми был более категоричен.
– Алые цверги не сгорают в глупом огне, - его голос стал непревзойденно надменным.
– Они захлебываются кровью. И кровью чужой, - цверг на мгновение задумался.
– Впрочем, сейчас сойдет и своя.
Неожиданно он резко и глубоко полоснул себя по предплечью, щедро окропляя багряным близлежащие корни. В ответ на мой обалдевший взгляд он даже не усмехнулся.
– Все любят свежую кровь, - от слов цверга несло ещё более свежей могилой.
– И я уверен, здесь тоже найдется пара ценителей алого.
– Ходок?
– Не сам, но те, кто бродят его тропами.
– И ты думаешь, они будут так милы, и отведут нас прямо к венцу. Брось, Серебро, я даже в детстве не верил в такие истории.
– У крови алых цвергов есть одна особенность, Черный, - Даминион был предельно спокоен.
– За нее платишь втройне.
Мы сидели и курили. Наверное, надо было вжиматься в тень, приглушать грохот тревожного сердца и надеяться на нечестный бой. Но все это давно уже стало не более чем рутиной (рутиной для меня, а для Дамми гораздо большим приключением был послеобеденный сон). Так что мы просто сидели, курили и ждали нашего неизвестного пока проводника.
– А если снова прибежит грызун?
– меня одолевали задымленные сомнения.
– Или скажем этот парень потравится с твоей крови? Или быстро слижет и убежит, сволочь!? Или...
– Значит, выкурим ещё по трубке, - похоже, цверга вполне устраивали озвученные мной перспективы.
– Ну, моя хоть красивая...
Дамми не ответил на вновь предложенную полемику, а я не стал дальше развивать эту ласкающую в иной раз душу тему. Ленивый дым мягко кружил над головой, нежно целуя темные, изборожденные морщинами стены и вдруг, подхваченный легким случайным потоком устремлялся куда-то в вечную ночь, оставляя в воздухе последний фривольный завиток. Тихий небрежный дым, еле различимый в царящем между нами мраке, рожденный чтобы танцевать. Танцующий до самой смерти. Я едва удержался, чтобы не завальсировать вместе с ним.
Вдруг Дамми решительно выбил из чаши горячий пепел и сделал мне знак подниматься. Я с неохотой встал и через несколько секунд меня тоже охватило это неприятно-необходимое ощущение. Ощущение того, что танцы кончились. Похоже, мы все-таки дождались.
Что-то неспешно кралось вдоль ужаснувшихся стен. Ужаснувшихся и тут же узнавших частого гостя. Тут же предложив ему самую короткую, самую удобную дорогу. Раздался тихий плачущий шепот, темнота призывно колыхнулось и перед нами возникло существо из грез и кошмаров.