Кастро Алвес
Шрифт:
так, на коне его чаще всего и встречают на улицах города. Он радуется, подруга, при
виде отпечатанной «Плавающей пены», и первый экземпляр посылает Жозе Аленкару,
другому писателю, революционизировав
119
шему бразильскую литературу. Он уже не, декламирует на праздниках и редко
бывает в театрах. И уж если решается появиться там, то приезжает первым. Чтобы все
видели его уже сидящим и не заметили изменений, которые претерпела его фигура. Он
все
119
И вот наступает этот день 9 февраля 1871 года. Французская колония проводит в
Торговой ассоциации митинг, чтобы собрать пожертвования в пользу семей солдат,
погибших во франко-прусской войне. И когда собрание в разгаре, произносятся речи и
читаются стихи, Кастро Алвес приезжает на своем сером в яблоках коне: Он одет во
все черное, и глаза его лихорадочно блестят. Поэт входит, все устремляют на него
взоры. Он просит слова, и на этот раз говорит сам — в зале по-прежнему звучит его
голос. Однако он знает, что говорит для своего народа в последний раз:
Замутнены все чистые купели: В Европе ныне духом Макьявелли Сменился
благородный дух Руссо; И грубой силы торжество все ближе, На шею злополучного
Парижа Она взметнула подлое лассо.
А раз так, то нужно, подруга, чтобы в защиту свободы и будущего подняла свой
голос протеста печать Америки:
В защиту мира, вольности, прогресса, Звуча сильней, чем грсхот канонад, Ты
подними свой мощный голос, пресса, Печать Америки, ударь в набат!
За два тысячелетия Европа Сумела драгоценный клад скопить. Наш долг — спасти
его от нового потопа, Для поколений новых сохранить.
Свободы палачи, вы слишком рано Над ней собрались ставить крест. Так пусть же
вольный ветер с океана Домчит до вас наш гнев и наш протест! *
Толпа, поскольку он уже не был в состоянии ходить, отнесла его домой на руках.
Этот последний
120
триумф был его крупнейшим триумфом, подруга. Над городом Баия громче, чем
бой барабанов атабаке, разносится голос Кастро Алвеса, голос протеста, борьбы и
возмущения. Голос свободы против угнетения.
Ему трудно выступать из-за болезни, но у него еще остается перо. И так как он
создает вместе с другими поэтами и агитаторами Аболиционистское общество, он
пишет баиянским женщинам послание *. Женщинам, которые всегда его поддерживали
и любили. Он просит их в своем послании о пожертвованиях на общество, чтобы оно
могло существовать. Он обращается к ним от имени рабов. Но он не просит у
«банкиров или миллионеров, богатых и могущественных. Нет! У меня, — говорит он,
— есть в этом отношении инстинкт
звучал в театре. То же бесстрашное мужество, та же правда водят его пером, это
человек, который борется. Это письмо, революционное и лирическое, обращенное к
женщинам его родины, — самая красивая страница в его прозе. Его последний клич в
пользу рабов, последнее звено разрываемой им цепи, которая сковывает ноги, руки и
сердца негров. Затем — неосуществленная мечта написать поэму о Палмаресе. Он
умрет с этой мечтой, подруга.
Среди этих кондорских декламаций, этих аболиционистских посланий, этих
перемен в состоянии его легких он как-то прочитал на одном вечере стихи о любви.
Я расскажу тебе, подруга, о последней женщине его жизни. В составе одной
оперной труппы она, певица, колоратурное сопрано, приехала из Италии, из
Флоренции. Но осталась в Баие и стала учить пению девушек из общества. Она учила
сестер Кастро Алвеса. Муж ее бросил, и она поняла: для того чтобы заработать себе на
хлеб насущный, ей необходимо в обществе с предрассудками строго соблюдать свое
«вдовство». Сердце у нее было из бронзы, сказал
*
*
*
120
120
Кастро Алвес, подруга. Оно было сделано из бронзы всех предрассудков, заметим
мы. Высокомерная, бесстрастная, холодная. Мрамор из Флоренции, заброшенный в
тропики. Имя её — Агнезе Тринчи Мурри — звучало, как стихи, моя негритянка.
И так как она всегда отказывала ему во взаимности — хотя и любила его *, —
опасаясь сплетен, боясь потерять свое спокойствие, если она отдастся любви, он был в
исступлении от страсти к ней и так и умер, грезя о ней. Она была его мечтой умираю-
щего, эта холодная женщина с Адриатики, блондинка с пшеничными волосами, с кожей
белой, как морская пена.
На-этом вечере, который устроили в честь поэта и на котором Агнезе должна была
петь, он поднялся, чтобы в последний раз прочитать ей публично стихи о любви.
Чтобы попросить в них Агнезе уехать с ним... Так он держал себя по отношению к ней
все эти месяцы, которые последовали после знакомства с ней и которые
предшествовали его смерти. А ее отношение было весьма печальным и дурным,
трусливым и бессмысленным: она все время отказывала ему во взаимности, испытывая
в сердце желание уступить, но все же страх оказался сильнее этого желания. Она не
захотела, подруга, принести в жертву любви земные блага, и в этом ей придется
раскаиваться всю жизнь. Она поймет, что ее жертва была бесполезной: что блага