Кастро Алвес
Шрифт:
Заходящее солнце проникает через окна. «Я хочу умереть, любимая, глядя в
бесконечную лазурь», — сказал он и попросил перенести его кровать из спальни в
гостиную. И вот он сейчас наедине с красотой наступающего вечера. Все вышли из
комнаты, полагая, что ему стало легче. Это хорошо: его не будут волновать и печалить
разговоры вполголоса, едва сдерживаемые слезы. Он сможет безмятежно созерцать
июльский вечер. Его сестры, друзья, Агнезе Трин-чи Мурри,
Но вот кто-то легкой походкой входит в комнату; это женщина с застывшей,
странной улыбкой. Он всегда был любезен с женщинами, и они тоже
123
были добры к нему. Он и теперь любезно приветствует вошедшую, улыбаясь,
произносит любовный стих, он уже узнал ее: это Смерть, последний из «ангелов
полуночи». Поэт поднимает голову, берет Смерть за руку и еле слышно говорит ей:
Кто ты, подобная невесте,
В наряде белом н венце?
Из мира тайн пришла ты с вестью
О наступающем конце.
Еще одна возлюбленная, прекрасная, как и все остальные.
«Я был Дон-Жуаном, — говорит он, — но ты будешь моей последней любовью. Я
уйду с тобой и буду счастлив, моя божественная».
Смерть улыбается; какая женщина может устоять против соблазна его голоса,
против обаяния его прекрасного, благородного облика?
А между тем он продолжает говорить: «Но прежде чем уйти с тобой в нашу первую
ночь любви, которая будет полна нежных ласк, дай мне проститься с моими прежними
возлюбленными и моими друзьями».
И она соглашается. Разве можно в чем-либо отказать поэту?.
И, закрыв свои черные глаза, он целует чистый лоб Эулалии Филгейрас, которая
приближается к нему. Подходит и Дендем с лукавой улыбкой; он целует уста Марии
Кандиды. Приходят три красавицы еврейки: Мари, Сими и Эстер, — ведь он любил
всех троих. Из далеких краев появляется Инее — его черноволосая возлюбленная
испанка. Перед ним возникает Мария Каролина из Сан-Пауло, за нею Идалина,
которую он так любил в Ресифе! Вот Леонидия, невинная девушка из сертана, на груди
у которой отдыхала его горящая в лихорадке голова. В руках она несет полевые цветы,
на устах ее играет улыбка. А вот окутанная туманом Синья Лопес дос Анжос из Сан-
Пауло, И, наконец, Агнезе, холодная Агнезе, а за нею, с глазами, покрасневшими от
слез, с руками, протянутыми к нему, такая прекрасная и любимая — Эужения!
123
Теперь наступила очередь друзей... Тобиас — этот гигант мулат декламирует стихи.
Подходит согбенный Машадо де Ассис; как всегда, он насмешливо улыбается. За ним
появляется еще один гигант — Аленкар. Жозе Бонифасио произносит речь в
либералов. Подходят Руй, Набуко, Бразилио Машадо, они идут впереди студентов из
Ресифе, из Сан-Пауло. Во главе своего батальона марширует Масиэл Пиньейро,
доброволец родины. Подходят актеры — Жоаким Аугусто, Васкес, Фуртадо Коэльо и
Аделаиде. Фагундес Варела с грустью во взоре декламирует стихи. Луис Корнелио
склоняется над поэтом, прощаясь: «До свиданья, друг». Подходят родители, брат,
сестры, свояки, Аугусто, мукама Леополдина...
123
Теперь они уже не следуют друг за другом. Они идут толпой, их много, во главе их
с кинжалом в руке, с пылающим взором идет младший лейтенант Жоан Жозе... Какая у
него свирепая улыбка! А вот Леолино и Порсия, они проносятся галопом, он везет
свою возлюбленную на крупе коня. За ними майор Силва Кастро и всадники из
семейств Моура и Мед-радо. Меткий стрелок Эзуперио едет рядом с Леолино.
К поэту устремляется толпа; она идет с площадей Ресифе освобождать народных
трибунов и арестовывать деспотов; шагает восставший народ из Баии; движется масса
людей из Рио-де-Жанейро, чтобы отпраздновать победу при Умайте; подходкг толпа из
Сан-Пауло — она требует провозглашении республики.
И как бы заключая это нескончаемое шествие, идут негры. Их столько, будто вся
черная раса Бразилии пришла проститься с любимым поэтом. Они несут свои оковы,
которые разорваны с помощью его оружия — поэзии. Впереди всех Зумби, за ним вос-
ставшие негры из Палмареса, Лукас и Мария, которые могут, наконец, свободно
любить друг друга. С разорванными цепями идут белые и черные, идут мулаты и
метисы, мужчины и женщины... Они движутся по дорогам, которые указал поэт, по
путям, которые он для них проложил.
124
Но это еще не все... Из глубины жизни возникают герои, которых он воспел в своих
бессмертных творениях. Тирадентес с веревкой мученика, Андрада с земным шаром в
руке, Педро Иво на своем черном коне. И над ними изумительно прекрасная, самая лю-
бимая из возлюбленных поэта — Свобода. Все они проносятся в фантастическом,
сказочном галопе, поют написанные им песни, гимны восстания и люб-зи. Они
устремляются к будущему, и нет таких оков, которых им не разорвать... Вся эта
гигантская толпа движется под звучный гул его стихов. И впереди всех шествует
Свобода.
И тогда, моя негритянка, Кастро Алвес еще раз берет руку Смерти, приглашает ее
любезным жестом и уходит вслед за всеми.
ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА