Катарсис. Северная Башня
Шрифт:
Встал. Пересчитаем народ по головам. Больше их вроде стало. Ну, точно! Некоторые из валявшихся поднялись. Не без труда, видно недвусмысленно, как они хромают на обе ноги, держатся за головы и бока, но приводят себя в порядок. Тащат свои острые игрушки.
А где мои игрушки? Ножи на месте. Ружьё! Дед-гопник велел не бросать. Что-то про кровь. А понтов? Патронов больше всё одно нет. А без патронов это просто хлам. Погнутый, расщеплённый. Да, гильзы тоже соберу. Вдруг жадный дед и гильзы принимает?
А вытравленное пятно изменилось. Незаметно,
Моё чутьё на опасность молчало, потому поднял палку, меч, собрал ювелирку. Поднял голову – оху… ох, и удивился! Все встали вокруг меня, свои острые железяки на меня направили.
– Э! Вы чё? Я же и обидеться могу!
Заговорил мальчишка-блондин. А я – не понимаю. Нае… обманул дед-гопник. Не работает его «дешифратор». Дефектный, наверное. Дешифратор. А может, и дед. Значит, будем старинным методом сурдоперевода.
Наконец я понял, что нервируют их не цацки с брюликами, не меч – у каждого своя железяка. А палка. Протягиваю мальчишке, отшатывается, как от прокажённой.
– Не боись, уже не кусается! – говорю я и всаживаю палку в землю. Благо конец палки был окован, как копьё. Хрустальный череп насмешливо смотрит пустыми прозрачными глазницами.
Отхожу. Демонстративно сажусь на землю по-турецки, лезу в карман за НЗ. Сникерс – идеальный НЗ для рыбалки-охоты. Если без выпивки. Если с водкой – то плохая закусь. Кусаю батончик шоколадки, сосредоточенно жую, наблюдая, как люди с превеликими осторожностями берут палку с черепушкой через кожаные лоскуты, укладывают на дерюги, заворачивают.
Один из крестьян с топором, что помоложе, привёл лошадку, запряжённую в телегу. Хромающие, битые-недобитые мечники перетащили на телегу так и не очнувшегося мужика в плаще. Того самого, что кричал голосом Олега.
Олега? Встаю, иду к телеге. Народ возбудился. Железки острые опять на меня выставил. Демонстративно медленно положил меч, исковерканный помповик, показал пустые ладони. Слегка расслабились.
Подошёл мальчишка-блондин. Такие волосы не стыдно иметь и девушке. Хотя остальные тоже парикмахерскую не сильно уважают. Многие бородатые. Как ни странно, крестьяне – бритые. У старшего усы, но подбородок голый.
А блондинчик что-то мне втирает.
– Моя твоя не понимай! – поджимаю я плечами. – Я только хотел на этого чувака посмотреть. Не Олег ли это Вещунов?
Парень кивает:
– Алеф… – и опять «дыр-мыр-пыр».
Махнул рукой – неспешно, чтобы народ не нервировать, подошёл. Ну какой это Олег? Совершенно другие черты лица. Лица. Печёное яблоко это, а не лицо. Глубокий, древний старик. Вздохнул. Жаль. Показалось. Глюкануло меня?
Достал флягу. Вижу, как опять жала мечей и кольев взметнулись. Демонстративно отхлебнул, протянул парню, показал на старика
А я отвлёкся. Видя, что я не собираюсь кидаться на мальчишку и старика, многие горе-реконструкторы занялись другими делами.
Погоди! Светящийся гопник сказал, что это не Земля. Другой мир. Это не реконструкторы? Тогда это воины. А это – простолюдины. А мальчишка – главарь их? Или старик главарь. А мальчишка – и. о. главнюка.
А тут «воины» и «простолюдины» стали освобождать тела павших от доспехов, одежды и – стали кромсать их на куски. Мне опять поплохело. Блин, прошёл две войны, сам духов пытал, даже один раз своих, но проняло. Так обыденно, как мясники, отделяли они головы от тел.
Я едва сдержал призыв Ихтиандра (шоколадку жалко), подобрал свои вещи, не поднимая глаз, стараясь не слышать звуков, отошёл подальше.
Из зарослей на меня смотрели слегка светящиеся, как у кошки, глаза какого-то зверя.
– Изыди, нечисть! И так хреново!
Послушалось – свалило.
Хреновато мне. Осознание того, что это другой мир, безумная драка, расчленёнка – тяжело.
Слышу шаги, поднимаюсь. Паренёк. Флягу принёс. С лёгким поклоном возвращает. Он как-то неуловимо, но сильно изменился. Какая-то величественность появилась. Вещает мне что-то, явно высокопарное.
– Не пыхти, – обрываю я его. Он разозлился. Ах, вы, видимо, высокое высочество, а нам, пролетариям, вас перебивать не положено? Я мне класть! И положить!
– Меня зовут Александр Мамонтов. Александр, – тыкаю себе в грудь.
Он мужественно пытается выговорить. Вздыхаю. Представляется он. Для меня – тоже набор звуков. Курик? Бюриг? Да так много! Блин! Он говорит медленнее, вдруг что-то в голове как щёлкает. И я начинаю его через раз понимать. Ну, как понимать:
– Обретённый исток… серый сокол… наследник… завоеватель… мир ушедший… покой.
Как это понять?
Опять тыкаю в себя, говорю медленно:
– Александр.
– Андр, – кивает он.
Нехай так! А то договоримся, как в том анекдоте про лесника и выпученные, огромные, блестящие глаза в зарослях.
– Обретённый Исток, – тыкает в себя. Потом ещё раз: – Обересток. Оберест.
– Оберест, – киваю я. Почти как оберег. Или оберст.
Он мне опять рассказывает, понимаю через пень-колоду. Всё же дефектный дешифратор мне дал светящийся гопник. Но хотя бы общий смысл того, что мне втирают, уловить можно. А картина такова. Их отряд (ОПГ, бандформирование – нужное подчеркнуть) шёл по своим, жуть каким секретным, делам мимо. И увидели башню. Решили полюбоваться особенностями её архитектуры (пограбить, изъять бесхозное), но нарвались на ВОХР и хозяина, который чуть их всех не превратил в подобие самого себя. Привет, «Обитель зла», «Амбрелла» и Элис. Кто такая Элис и где она живёт? Она не курит и не пьёт. Зомби, живые мертвяки и тому подобное. Голова кругом!