Катарсис. Северная Башня
Шрифт:
А потом пришла волна с моря и – «до неба». Потушила пожары, но смыла всё к чертям.
А потом – долгие недели грязевых дождей. Всё затопило ещё раз, что не успело до этого.
Оберест сказал, что мир изменился. Многие виды животных и растений вообще перестали существовать. Хм, ещё бы! Ударили, поджарили, потом утопили. Выживи!
Что-что-что? Драконы не смогли летать? Были драконы? Ах, и маги летали. А теперь – не летают.
И когда это было? Двести двадцать семь лет назад? Уф, а я уж испугался. И сколько погибло? Много?
А демоны? Оказывается, для них изменения в мире стали нестерпимы. Я хмыкнул. С чего вдруг? Тут так мило было, при апокалипсисе. Демоны ушли. Остались полукровки.
А кроме этого, как будто мало, ещё напасть, цитирую: «Разлилась скверна по миру, поднялись павшие, бродят по землям они не живы, не мёртвы». Явно «Муравейник» корпорации «Амбрелла» вскрыли. Или от удара корпус «Муравейника» лопнул, склянки с вирусом побились. Кроме зомбаков, порождения скверны – всякие мутанты, «изменённые выродки».
– Какая-то страшная сказка у вас, ребята, – покачал я головой. Оберест, кузнец и один из воинов, видно, что старший в этом отряде, типа сержант, переглянулись.
– Андр, – сказал этот сержант, – мы тебе жизнью обязаны, потому не сдадим тебя. Но больше не упоминай, что ты не знаешь про крушение мира.
– Кроме скверны в мире появились и каверны. А через них полезли создания иных миров. И нижних тоже. И хотя каверны потом захлопнулись, этого хватило. Лопины иногда появляются снова. Редко и маленькие. Но одну или группу сущностей они могут пропустить. Чистильщики отслеживают появление трещин, иглы сшивают разрывы, очищают появившихся в них. Очищают огнём. Понимаешь?
– Круто, – хмыкнул я, – что за чистильщики?
– Клирики, – ткнул парень в белый знак на стене.
– Да, не сладко у вас тут. А почему вы помогаете мне?
– Ты помог нам. Был бы ты скверным или демоном, ты бы помог личу, а не нам. – Оберест задумался. – Да и чувствую я скверну и хаос. Их энергии. И святую воду я тоже чувствую. У тебя вода во фляге. Хаосит, демон или освернённый не сможет испить светлой воды. Сожжёт их.
– Значит, мне нечего бояться, – пожал я плечами.
– Церкви всё едино. Очистят огнём, отпустив душу в Колесо перерождений, – покачал головой «сержант».
– Фанатики? – спросил я.
Мои собеседники скривились. Ладно, больше не буду.
– А почему вы не спрашиваете, откуда я? – спросил я.
– Не вводи в искушение, – отмахнулся «сержант».
– А тебе рассказываем о мире, чтобы ты не выглядел вышедшем из раковины, – сказал кузнец, подкладывая дрова в огонь.
– Так ты идёшь со мной? – спросил Оберест.
– Куда?
Оберест наклонился совсем близко ко мне:
– Вернуть моё кресло.
Наверное, всё же трон. Или престол? Кресло – совсем не уместно.
– Так ты у нас принц на белом коне!
– Что ты шумишь? И почему столько пренебрежения?
– А это всё твоё войско? А деньги у тебя есть? –
Отводят глаза. Убивать будут. Надо выкручиваться. Шелест вынимаемых клинков за спиной.
– И что тебе от старика, что даже мечом не умеет владеть?
– Ты убил лича! Ты маг!
– Если бы! Я его убил вот этим и вот этими. Видишь, теперь они пустые. Нечем мне больше стрелять.
– Боевой артефакт, – кивнул кузнец, тщательно ощупав ружьё и гильзы, – остаточная магия. Я видел его действие. Похоже на магию земли, но я её не чую. Запускал много металлических метеоров с огромной силой. Как маги земли запускают летящие камни. Только маленькие и быстро. Глаз не видит. Теперь бесполезен. И неисправен.
– А я о чём? – экспрессивно взмахиваю руками, выхватываю нож, ухожу перекатом в сторону. – Жизнь свою продам дорого, ребятки!
– Андр! – покачал головой Оберест. – Как ты обманываешь, что я не чую обмана?
– А я не вру!
– Ты сказал, что не владеешь оружием, но хочешь сражаться.
– Я не владею мечом, – ответил я, крутя головой, чтобы держать максимальное количество людей в поле зрения. Смещаюсь к стене. Мне не препятствуют – ждут команды от старших. Прижимаюсь к каменной кладке. Теперь сзади меня не возьмёшь.
– Я хорошо стреляю. Не из лука. Умение владения сталью у нас давно забыто. За ненадобностью.
– Боевые артефакты? – кузнец даже с места не сдвинулся, но в голосе интерес.
– Вроде того. Но без магии.
Они переглянулись.
– Как до апокалипсиса. Конструкт, – говорит «сержант».
– Похоже на то, – кивает кузнец и смотрит на Обереста.
Парень махнул рукой. Воины опустили клинки. Не убрали. Только опустили.
– Тебя надо убить, после того что ты узнал, – говорит Оберест, в свете костра видна работа его мысли и тяжесть принимаемых решений, – но ты нас спас. И кто мы будем после этого? Чем мы будем лучше осквернённых, если убьём того, кто спас наши жизни, разделил с нами кров и пищу? Мы не будем этого делать. Андр, ты поклянёшься на крови, что никому не выдашь мои планы?
– Легко! – отвечаю.
Сам не хочу выдавать твои планы. Какое мне дело до твоего обречённого мятежа, мальчик?
Мне показывают как – протыкаю руку ножом, чёрные в ночи капли падают на землю, повторяю слова клятвы. Неожиданно для меня все дают такую же клятву – на крови, но что не выдадут мою тайну.
Невольно закатил глаза к небу – ох уж мне эти клятвы! И тут выпал в осадок. За привычным полумесяцем ещё одна луна. Вполовину меньше, нежно-розоватого оттенка. Покачнулся так, что кто-то из бойцов подпёр меня, чтобы не упал. Проследив мой взгляд, мне пояснили, что это Любовь-Лада-Гармония. Впал в прострацию. Одно дело слышать, что это другой мир, другое дело – осознать всеми фибрами души.