Катарсис. Том 1

Головачев Василий Васильевич

Ошеломленный известием, Крутов сдал дела заместителю, получил «выходное пособие» в размере шести тысяч рублей (спасибо и на том, господа молодые миллионеры, в вежливости вам не откажешь) и вышел из здания, в котором успел проработать всего полторы недели. Пытаясь разобраться в том, что произошло, он медленно побрел по улице к рынку, остановился у памятника Пушкину, проговорил мысленно: вот жизнь бекова, нас бьют, а нам некого… И в этот момент к нему подошли два совсем юных милиционера, представлявших собой новую генерацию стражей правопорядка — командированных во властные структуры бандитскими

группировками и мафией (об этом Егор узнал позже от Петра Качалина).

— Эй, гражданин, — лениво сказал один из них, в то время как второй картинно положил руку на рукоять дубинки, — пройдемте-ка с нами в отделение.

— Что?! — изумился Крутов.

— Вы пьяны, пройдемте.

«Ах, чтоб тебя!..» — выругался про себя засомневавшийся в своей трезвости Егор.

— Я, кроме кофе, сегодня ничего не пил…

— Пройдемте! — взял его под локоть второй юный мент. — В отделении разберемся.

— Нет, погодите, — уперся Крутов, видя, как прохожие начинают оглядываться, замедлять шаги и останавливаться. — Давайте разберемся здесь, я вам документы покажу…

— В отделении покажете! — стальным голосом произнес первый милиционер. — Будете сопротивляться — вам же дороже обойдется.

— Конечно, буду, — в сердцах ответил Крутов, не понимая, чего от него хотят, и одним движением выкрутился из рук молодцов в форме, столкнул их лбами. Пока они приходили в себя, достал свое многострадальное удостоверение полковника ФСБ, сунул в нос одному и другому.

— Читать умеете?

— У-у… а-а… — выдавил из себя первый страж порядка.

— А-а… э-э… — добавил второй.

— Фамилии?

— Зачем? — вытаращился первый.

— Затем, соколик мой безмозглый, чтобы выяснить у вашего начальства, где оно подбирает таких, как вы. Фамилии?

— Синицын… младший сержант…

— Вижу. Ну а твоё фамилиё, товарищ рядовой?

— Кодлин…

— Отличная фамилия, — не сдержал улыбки Крутов, — не иначе как твои предки дворянами были. И с какой же это стати вы хватаете ни в чем не повинных людей? Или выполняете план по приводам?

Милиционеры переглянулись.

— Нам сказали… подозрительный тип… показали на вас…

— Кто показал?

Снова молчаливый обмен взглядами. Крутов почувствовал неясную пока тревогу: показалось, что за ним наблюдают.

— Ладно, идите, господа юнкера. В другой раз будьте повнимательней, сначала проверьте документы у того, кто укажет на «подозрительного типа».

Крутов зашагал обратно, просеивая сферой внимания все любопытствующие взгляды собравшихся в небольшую толпу прохожих, а когда скользнул взглядом по припаркованным вдоль тротуаров машинам, буквально укололся о взгляд не успевшего отвернуться молодого человека в салоне «Порше». Это был Кислярский, помощник Вениамина Витальевича Григорьева.

«Так вот откуда ноги растут! — догадался Крутов. — Меня просто-напросто начинают «пасти», выкручивать руки, организовывать давление. Ну-ну, мальчики, в такие игры вам со мной лучше не играть».

Он сделал вид, что ничего не заметил, сел в свой «Рено» и медленно двинулся по направлению к набережной Ветлуги, прикидывая, где лучше всего перехватить автомобиль с группой слежки. Подъезжая

к таверне «Барракуда», расположенной на берегу реки и имеющей летнюю веранду над водой, он уже знал, что будет делать дальше. Серебристый «Порше» не отставал, и это даже доставляло Егору удовольствие, он должен был разрядиться после стресса, полученного в результате скоропостижного увольнения.

Припарковав машину в ряду других иномарок местной элиты — начиналось время обеда, и к таверне, известной своей рыбной кухней, съезжались гурманы, — Крутов поднялся по ступенькам и вошел в таверну, по сути — бывший ресторан, сохранивший внешнюю строгость и чопорность приема партийных бонз, но взявший и кое-что из манер западных ресторанов подобного типа. Снаружи «Барракуда» напоминала Дом культуры времен старта первого спутника, внутри имела стильный интерьер с морскими картинами, глобусами, парусами, мушкетами и кортиками. Официанты здесь ходили в бриджах и рубашках апаш, а музыка навевала ностальгию о «маленькой таверне и малютке Мэри». В меню «Барракуды» также звучала морская тема: фирменным блюдом считался сандвич со скумбрией и луком, а более экзотическим, но менее съедобным — рыба-меч с рисом, но, кроме этого, здесь можно было съесть «салат портовых грузчиков», свинину шанхайских моряков в кунжутном масле, филе камбалы в соусе из белого вина и сливок и куриную грудку «карамболь», тушенную в вине с грецкими орехами и шампиньонами.

Крутов однажды зашел сюда с Лизой ради любопытства, ему заведение понравилось, и оно же весьма подходило для исполнения задуманного плана по отсечению «хвоста».

Он не стал проходить в залы таверны, а сразу встал за колонну в холле, чтобы видеть входящих. Молодого человека в песочного цвета плаще (видимо, клевреты господина Григорьева выбирали цвет своей одежды в тон костюмам босса), вошедшего в таверну через несколько минут, он вычислил сразу — по особой настороженности, выдающей в человеке заданность и целеустремленность специалиста по слежке. Молодой человек бегло оглядел холл, не торопясь прошел в первый зал, и Крутов спокойно вышел из таверны через служебный ход, зная, что несколько минут в запасе у него есть.

«Порше» стоял на прежнем месте, в десятке машин от автомобиля Егора, а его пассажир — Кислярский — напряженно пялился на колоннаду центрального входа в таверну. Видимо, мастерству слежки его не обучили, иначе он посматривал бы и по сторонам. Обойдя шеренгу машин слева, Крутов подошел к «Порше», рванул дверцу и сел на место водителя.

— Какого?! — ошеломленно выговорил Кислярский, поворачиваясь, и осекся. На него, почти дружески улыбаясь, смотрел тот, за кем он обязан был «тихо и незаметно» наблюдать.

— Привет, — сказал Крутов. — Ждете кого?

Кислярский сунул руку под мышку (на нем тоже был плащ песочного цвета), и Егор нанес ребром ладони отрезвляющий удар по носу здоровяка. Достал у него из наплечной кобуры пистолет — девятимиллиметровую «беретту» (ничего не скажешь, богато живут господа мафиози), дождался, когда глаза парня перестали косить, и похлопал его по физиономии.

— Соображать можешь?

Кислярский открыл рот и закрыл, увидев в руке врага свое «штатное» оружие.