Катарсис. Том 2
Шрифт:
Открывать пошла мама.
Послышался мужской голос.
Никифор насторожился, бесшумно приблизился к двери, приоткрыл. Мать разговаривала с высоким седоватым мужчиной в строгом костюме, с костистым сухим лицом и цепкими серыми глазами. Под глазом у мужчины был виден беловатый шрам. Никифор был уверен, что видит незнакомца впервые. Вышел в прихожую.
— Это к тебе, сынок, — сказала Валентина Ивановна. — По работе.
Она не знала, что сын служит в спецподразделении «Тайфун», Никифор всегда говорил, что работает в таможне.
— Не удивляйтесь, Никифор Петрович, —
— Проходите, — посторонился капитан, пропуская незнакомца с выправкой армейского офицера, посмотрел на Валентину Ивановну. — Мама, приготовь нам кофе.
— Мне чаю, если позволите, — попросил гость.
Никифор закрыл дверь, кивнул ему на диван, сам сел на стул.
— Я вас слушаю. Кто вы?
— Гвоздецкий Кирилл Наумович, полковник службы безопасности президента. Давайте поговорим как профессионал с профессионалом, капитан. Мне о вас известно все, в том числе — даже ваш последний инцидент со скинами на Арбате.
Никифор поднял угрюмоватые глаза на гостя, неприятно пораженный его осведомленностью.
— Я удостоился чести быть под колпаком спецслужб?
— Буду откровенен, Никифор Петрович, мы заинтересованы в вашем сотрудничестве с нами, поэтому немножко понаблюдали за вашим поведением. Кстати, ваше романтическое приключение не является дополнительной рекомендацией, скорее наоборот, хотя и характеризует вас как отзывчивого человека. Однако это далеко не лучшая характеристика для специалиста вашего уровня. И тем не менее мы предлагаем работу.
— Кто это — мы?
— Скажем так: группа граждан, озабоченных ситуацией в стране.
— Так не пойдет, — покачал головой Хмель. — Или вы говорите все, или пьете чай и уходите.
— Хорошо, зайду с другого конца. Я представляю службу безопасности президента…
— Это я уже слышал.
— Точнее, самого президента. По его распоряжению мы и готовим команду профессионалов, готовую выполнить любое спецзадание.
— Какое именно?
Глаза полковника похолодели.
— Надеюсь, нет необходимости рассказывать вам, оперу «Тайфуна», о коррупции и разгуле криминала в стране? Официальные органы, к сожалению, не справляются с этим валом преступлений, так как связаны по рукам и ногам несовершенной системой законов. Поэтому решено создать особый отряд по очистке страны от преступников. В первую очередь — от главарей бандформирований, похищающих людей. Как вы к этому относитесь?
— Никак, — равнодушно сказал Никифор. — Идея не новая.
— Не новая, — согласился Гвоздецкий. — Однако ее эффективность вне всяких сомнений выше существующих планов по борьбе с оргпреступностью. Между прочим, в портфеле заказов отряда, который, вероятно, получит название ЧК — Чрезвычайная карательная комиссия, есть розыск и отстрел чеченских боевиков, известных садистским уничтожением военнослужащих и заложников в войну и после.
Никифор встретил взгляд гостя и понял, что тот знает о смерти брата и о поисках Хмелем его убийц.
— Вы хороший
— Разумеется, — кивнул Гвоздецкий. — У нас есть время. — Он посмотрел на часы. — Десяти минут хватит? Я пока чайку похлебаю.
Никифор невольно рассмеялся.
— Вы на всех так давите?
— Нет, — усмехнулся полковник президентской службы безопасности, — только на тех, в ком уверены на сто процентов.
Вошла Валентина Ивановна, неся на подносе чай, кофе и бутерброды с сыром и ветчиной.
— Угощайтесь, пожалуйста. Может быть, лимон принести, сливки?
— Будьте любезны, ломтик лимончика.
Валентина Ивановна ушла и вскоре принесла на блюдечке порезанный на дольки лимон. Гость и хозяин принялись пить каждый свой напиток. Потом Никифор сказал:
— А если я не соглашусь работать в вашей команде?
— Вы согласитесь, — спокойно отозвался Гвоздецкий. — Во-первых, такие дела доверяют только избранным и хорошо проверенным людям, таким, как вы. Во-вторых, вы будете работать не на какого-то конкретного человека, будь он даже президентом, не на группу лиц и даже не на конкретную организацию, а на страну! Согласитесь, трудно найти более важный аргумент. И в-третьих: пора показать всем подонкам, считающим себя недосягаемыми, творящим беспредел, живущим по законам вседозволенности, что они т о ж е смертны.
Наступило молчание.
Полковник пососал дольку лимона, начал жевать бутерброд.
Никифор вспоминал запись убийства брата, свои встречи с бандитами и предателями, до которых не мог дотянуться вследствие их высоких должностей, раздумывал, взвешивал решение, пока вдруг не понял, что готов подписаться под каждым словом полковника. Поднял голову и встретил его холодновато-сочувствующий взгляд.
— Кто будет командиром группы?
— Я, — сказал Гвоздецкий. — Вы согласны?
— Да.
— Я не сомневался в вас. Быстрое, но умное решение.
— Ум — это способность находить убедительные оправдания, — Никифор усмехнулся, — собственной глупости. Вы предусмотрели мой перевод из ГУИН в вашу епархию?
— Мы предусмотрели все. — Гвоздецкий вынул из внутреннего кармана пиджака плотный толстый конверт. — Это ваши новые документы и материалы задания. С завтрашнего дня вы уволены из рядов «Тайфуна», кстати, вместе с вашим коллегой лейтенантом Крупкало.
— Лёнчик… — пробормотал Хмель.
— На работу в Управление можете не заходить, вы уже переведены в другую часть. Здесь же, в конверте, адрес части, куда вам следует прибыть в течение двух суток. — Полковник допил чай, встал. — Засим разрешите откланяться. До встречи. — Он протянул руку.
Никифор тоже встал, ошеломленный быстротой и напором, с какими была решена его судьба, пожал твердую, сухую руку гостя, покачал головой.
— Вы взяли меня тепленьким…
Гвоздецкий засмеялся, вышел в прихожую.
— Не вас первого, капитан. Скажу честно: я не рассчитывал, что вы легко сдадитесь, но надеялся. — Полковник заглянул на кухню. — Спасибо за чай, хозяюшка, чай был заварен по-моему. Доброй ночи.