Катарсис. Том 2

Головачев Василий Васильевич

После смерти Бердяева Тарасову надо было начинать все сначала, чтобы выйти на схрон, где банда прятала похищенных людей.

Что случилось со старлеем, Глеб не понял. Вернее, понял, что сработал какой-то механизм самоликвидации, включившийся при допросе. Жалости к погибшему он, однако, не испытывал, перед глазами стояло лицо дочери, и это притупляло все побочные чувства. Хотя убивать Бердяева капитан не собирался, за него это сделала программа, внедренная в подсознание. Такие опыты над людьми проводились уже давно, изредка становясь доступными общественности, и Глеб недолго решал загадку смерти старшего лейтенанта.

Конечно,

он мог бы захватить и водителя «Лады», обнаружив машину в центре города, однако делать этого не стал, помня смерть лейтенанта. Парень тоже мог быть запрограммирован на самоуничтожение и не успеть сообщить координаты схрона. А в этом случае шансы найти Акулину падали почти до нуля.

Серая «Лада» свернула на проспект Ленина и остановилась у супермаркета с желтой табличкой: «Обмен валюты». Верзила-водитель с небольшой сумкой вылез из машины и уверенной походкой направился ко входу в магазин. Вернулся он через десять минут, снова завел двигатель и двинулся вдоль проспекта, останавливаясь у каждого пункта обмена валюты. Глеб понял, что водитель представляет бандитскую «крышу» и собирает дань с каждого обменного пункта. Поскольку этот процесс мог затянуться, надо было что-то предпринимать.

Глеб посидел в задумчивости некоторое время, наблюдая за редкими пешеходами и автомобилями, и решил рискнуть и ускорить знакомство с объектом. Как только водитель «Лады» в очередной раз скрылся за дверями обменного пункта, Глеб быстро пересек улицу и сел на заднее сиденье «Лады»; дверцы машины водитель на время своего отсутствия не запирал, будучи в полной уверенности в сохранности своего вида транспорта.

Верзила в коже появился через несколько минут, сел в машину, тронул ее с места, и в это время в шею ему уперся ствол пистолета.

— Тихо! Не делай резких движений! Езжай прямо, не быстро, и голову не поворачивай.

— Да ты что, мужик! — попробовал было посмотреть на пассажира водитель и получил удар по уху.

— Смотри вперед! Будешь отвечать на вопросы, отпущу живым. Вопрос первый: где ваша штаб-квартира?

— Что?! Да ты понимаешь, козел…

Удар по уху, вскрик. Машина вильнула.

— Повторять больше не буду. Где заседает ваш блаткомитет?

— Ты либо февраль, либо вовсе фебус… [19]

19

Февраль — слабоумный; фебус — дурак (блат. жаргон).

Еще один удар — по шее. Водитель сунулся носом в руль, с трудом удержал машину от столкновения с автобусом.

— Ну, фраер, тебе амбец…

Глеб понял, что этого отморозка обычным нажимом не взять, нервы у него были как канаты, а достучаться до сознания и напугать его было невозможно.

— Останови машину!

— Да иди ты!..

Глеб выстрелил над ухом водителя. Пуля пробила боковое стекло, вонзилась в тумбу с рекламными плакатами. Водитель дернул головой, резко затормозил, ошалело глянул на пассажира, и глаза его расширились.

— Ты?!

— Узнал? — усмехнулся Глеб. — Вот и хорошо, сговорчивее будешь. Я шутить не люблю. А теперь слушай внимательно, рожа. Сначала я прострелю тебе руки,

потом ноги, а потом ты будешь уже никому не нужен. Годится перспектива?

— Да кто ты такой?! — облизнул губы верзила.

— Хрен в пальто. Анархист [20] я, понял? Ну, будешь базарить или сразу ответишь на вопросы?

— Тебе кранты…

— Это я уже слышал. — Глеб повел стволом пистолета, прижал его к плечу водителя. — Где блатхаза? Считаю до трех: раз, два…

20

Анархист — преступник, работающий в одиночку.

— Хаза на корте, — торопливо проговорил водитель.

— На каком корте?

— На Угличской построили новые теннисные корты, там батар [21] держит хазу…

— Кто батар?

— Витя Битый, у него ресторан на Толбухина.

— Молодец, правильно соображаешь. А теперь главное: где вы прячете товар?

— К-какой товар? — вильнул глазами водитель.

Глеб приставил пистолет к горлу верзилы, глаза его посветлели, стали тигриными, бешеными. Водила вспотел.

21

Пахан.

— Где вы прячете похищенных людей?

— Меня ж на душец возьмут или в доску спустят [22] !..

— Выбирай: или ты говоришь, или я у тебя кукурузу отстрелю.

Водитель побледнел. Было видно, как в его башке тяжело ворочаются мысли. Он никак не мог поверить, что кто-то способен поступить с ним так же, как он с другими людьми.

— Считаю до трех. — Глеб надавил стволом пистолета на кадык парня. — Раз, два…

— В припалиннике.

— Переведи. Я плохо знаю ваш воровской жаргон.

22

Взять на душец — задушить; спустить в доску — убить.

— На мусоросжигательном заводе.

— Это другое дело. Где именно?

— В подвале под двухэтажкой.

— Сколько у вас сейчас пленников?

— Пятеро… кажись… не помню, я их не видел.

— Дети есть?

— Кажись, трое… или четверо… не знаю…

— Девочки, мальчики?

— А тебе-то что? — скривил губы водитель.

— Среди них дочка одного важного человека, — глухо проговорил Тарасов. — Зовут Акулиной. Не слышал?

— Я к этим делам не имею отношения. Спроси у Битого.

— И спрошу. Но если с девочкой что-нибудь… — Тарасов резко выдохнул воздух, умолкая.

Водитель потек сильнее, хотя нельзя было сказать, что он боится капитана. Он действительно не верил в реальность угроз.

Запиликал мобильный телефон, лежащий в «бардачке» машины.

Водитель дернулся к нему, застыл.

Глеб подумал, достал телефон, сунул парню.

— Отвечай.

— На шнурке, — включил телефон водитель.

— Ты где, Кирпич? — спросили на том конце линии. — Кидняк забрал?