Катастрофа
Шрифт:
Бунин стоял возле окна и обнимал за плечи жену.
— Поверь, Вера, я больше всего радуюсь за тебя: после стольких лет нужды и всяческих испытаний наконец тебе не надо подсчитывать копейки. Живи, душа, себе в удовольствие!
И вдруг, резко переменив тон, тихо произнес:
— А что было бы, коли мы с тобой вернулись сейчас в Россию?
Вера Николаевна дальнозорко откинулась туловищем назад, вперилась взглядом в мужа: шутит или взаправду говорит?
Нет, лицо его, как никогда, серьезно.
Он
— В зените мировой славы, с хорошим капиталом, мы ни от кого не были бы зависимы… Нет, я не стал бы, как «буревестник революции» Горький, воспевать рабский труд по рытью Беломорского канала. Уехали бы в Глотово, я ловил бы в пруду карасей…
— А я, старуха, пряла бы свою пряжу. Потом ты поймал бы золотую рыбку и попросил, чтобы вместо большевиков было Учредительное собрание.
Бунин расхохотался:
— Ну вот, ты даже помечтать не дашь! Представляю, какую рожу состроил бы Алешка Толстой, когда прочитал в «Правде»: «Известный… нет, всемирно известный писатель, лауреат Нобелевской премии Иван Бунин возвращается на родину…»
— После того, что он писал о тебе, да и обо всей эмиграции, Алексей Николаевич при встрече с тобой должен был бы провалиться от стыда сквозь землю.
— Нет, ему это не грозит… У него гениальная способность ассимиляции в той среде, в которой он в данный момент находится. Когда был среди нас, он искренне ненавидел большевиков. Вернулся в Россию, стал ненавидеть эмиграцию. У него это получается… ну, так сказать, органически. У него натура такая. А вообще-то он глубоко русский человек, это какой-то осколок старой богатырской Руси, на который нанес жестокие нравственные рубцы нынешний век.
Ведь и Горький испорчен всеми пороками нынешнего века. Но если Толстой в любую эпоху был бы талантливым писателем, то для Горького идеальная среда — это как раз та порочная декадентская обстановка конца прошлого — начала нынешнего века. С изумительной пошлостью он потрафлял вкусам публики, поэтизируя босяков и разную шушеру.
В купе постучали. В дверях стоял Цвибак:
— Иван Алексеевич, Вера Николаевна — в ресторане нас ждет накрытый стол и Галина Николаевна. Милости прошу!
…Когда они после вкусного, затянувшегося часов до трех ночи ужина вернулись к себе в купе и стали готовиться ко сну, Вера Николаевна поцеловала мужа в лоб и спросила:
— Ян, ты насчет… России — серьезно?
Она надеялась услыхать: «Да!»
Но Бунин, грустно улыбнувшись, вздохнул:
— Все это мечты.
Помолчав, добавил:
— Пока мечты.
…Поезд уносил его в ночную неизвестность.
ДЕТИ ОДНОГО ОТЦА
1
Как смерч, несущий за собой разрушение и гибель всего живого, зарождается в грозовом облаке, так страшные события, разразившиеся
В детстве побиравшийся Христа ради, бывший крановщик Луганского завода, а нынче, нарком обороны Клим Ворошилов в 1930 году выпустил брошюру — «Будет ли война?».
Ссылаясь на «высказывания великого Ленина», еще первого ноября 1914 года провидчески заявившего: «Сказка о последней войне есть пустая, вредная сказка», анализируя политическую обстановку в мире, заявил вполне уверенно: Ильич, как всегда, сказал правду, войны не миновать.
И закончил свой труд справедливой мыслью: «Крепи оборону СССР! — это клич. Социализм должен быть надежно защищен— вот наша задача».
Задача поставлена верно, а как она решалась? Время даст ответ.
И вообще, чем жил мир в те дни, пока Бунину воскуряли нобелевский фимиам?
Заглянем в эмигрантские газеты:
РАССТРЕЛ 98-ми
В центральных областях СССР за расхищение зерна расстреляно 98 должностных лиц и крестьян. Расстрелянные были преданы суду в округах Москвы и Нижнего Новгорода на основании декрета
7 августа, предусматривающего смертную казнь или 10 лет тюрьмы за кражу государственной собственности.
Вышинский сообщает, что за те же преступления административным карам в РСФСР подлежат 700000 человек. Декрет должен применяться «беспощадно, решительно, быстро».
В ГИТЛЕРОВСКИХ ЛАГЕРЯХ
Английские газеты печатают сообщение, сделанное на приеме иностранных журналистов начальником германской тайной полиции (гестапо) Дильсом.
Год назад, — сказал Дильс, — генерал Геринг был убежден, что концлагеря в Германии понадобятся в течение десятилетий. Теперь мы уверены, что через два года они исчезнут. Уже закрыт зоненбургский концлагерь. Прежде заключенных было 20000, а теперь осталось только 9000. Среди заключенных много аристократов и помещиков. Они посажены за монархическую пропаганду.
ТИРАЖИ КНИГ В СССР
Тиражи художественных произведений советских писателей достигают огромных размеров. Книги Горького за последние годы напечатаны в количестве 18 миллионов экземпляров, Шолохова и Панферова — два миллиона, Гладкова —1,8 миллиона, А. Толстого— 900 тысяч и т. д. Каноном советской литературы должно быть создание больших, тщательно отделанных произведений.
СОЖЖЕННЫЕ КНИГИ
В Москве открылась выставка книг, которые были сожжены в Германии. В качестве экспонатов труды Маркса, Ленина, Сталина, Гете, Г. Манна и др.