Каторжанин
Шрифт:
— Теперь команду из пленных матросов не наберешь. Черт… — Максаков разочарованно чертыхнулся.
— Справитесь без них?
— Справлюсь… — недовольно ответил мичман. — К счастью, при мне уже есть механик, кочегар и минер. Но вопрос снятия с якоря затянется. И лопатами в машинном придется поработать солдатам. Куда это их отправили?
— Увы, не знаю. Возможно даже в Россию возвращают. Тащить женщин, стариков и детей в Японию никакого смысла нет.
— Хорошо бы так, смотрите, еще один корабль… — мичман ткнул рукой в море. — А это за кем? Или
Через час к причалу подошел еще один пароход, с которого на берег стали сходить солдаты. Я насчитал около батальона, правда без тяжелого вооружения и уже успел поставить крест на операции, но японцы сразу после выгрузки построились в походные колонны и убрались из Александровска по дороге в Дербинское.
— И куда они? — озадачился Свиньин. — Никак нас ловить?
— А кого еще, иха мать… — по своему обыкновению, помянув «иху мать», ругнулся Серьга. — Таперича нам тока вперед, назад хода нет.
К счастью, у японцев больше пополнений не случилось. Вдобавок, к обеду, нас нашел гонец от Собакина, отряд которого тоже благополучно добрался к Александровску. Но Кошкин со своим отрядом еще не подошел.
— Этот дойдет и людей приведет, — уверенно пообещал подпоручик, когда мы с ним встретились. — Время еще есть…
Я ничего не ответил и потащил командиров на свой наблюдательный пост, чтобы наглядно проинструктировать каждого.
Сам же решил: если до завтрашнего вечера Кошкин не появится, начинать операцию без него. Не хочется, но придется, увы, шансы на то, что нас обнаружат, растут в геометрической прогрессии. Лозунги по типу: «своих не бросаем», «сам погибай, а друга выручай», конечно, звучат пафосно и красиво, но на практике трудновыполнимы и даже глупы. Жизнь штука очень суровая, а местами, вообще — мерзкая. Задачи, которые она постоянно подкидывает, частенько не имеют положительного решения. И тогда приходится выбирать по принципу наименьшего зла.
Весь день меня свербило пакостное чувство близких неизбежных неприятностей. А ближе к вечеру, это чувство нашло свое воплощение.
С севера потянул довольно сильный ветер, а вместе с ним стала доноситься едва слышная ружейная пальба.
— Версты три, кабы не больше. — Серьга приложил ладонь к уху и зачем-то шумно втянул в себя воздух, словно хотел учуять запах стрельбы. — И удаляется.
— Кошкин наткнулся? — Свиньин закаменел лицом. — Больше японцам здесь не с кем воевать.
— Так надо на помощь идти! — Собакин вскочил с бревна. — Пока не поздно! Хотя бы отвлечем на себя, дадим уйти. Выступаем?
— Сядьте на место, подпоручик.
— Но, Александр Христианович, там же наши! — подпоручик зло набычился.
— Сядьте! — уже резче приказал я. — Вы ничем им уже не поможете. Просто не успеете, а пока доберетесь до места, трижды себя обнаружите. Медлить тоже нельзя, может вернутся в Александровск тот батальон, что прибыл вчера. У этой задачи нет положительных решений.
Собакин скрипнул зубами, но смолчал.
— Операцию начнем сегодня в полночь, — продолжил я. — А за своих отомстим. С лихвой отомстим.
К вечеру сильно потеплело, и я пошел к ручью, чтобы вымыться. Всякое может случится, а на свидание с Господом или кто там грешников принимает, вонючим как черт являться не гоже.
Мылся долго, с удовольствием, а когда уже начал одеваться, почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд.
— Подглядываете, Майя Александровна?
— Я не подглядываю… — смутилась Майя. — Я вас, простите, уже во всяких видах насмотрелась. Просто я тоже хотела вымыться.
— Не смею препятствовать.
— Но… — девушка покраснела.
— Вас что-то смущает? Нагота естественное состояние человека. Хорошо, не стоит краснеть. Я вас посторожу. И отвернусь, отвернусь…
Вопрос с собственной помывкой пришлось отложить и заняться караульной службой. Впрочем, я совместил приятно с полезным и вовсю подглядывал. Правда, скорее всего, Майя об этом прекрасно догадывалась, но визжать и ругаться не стала. А потом вышла на берег, и вовсе позвала меня:
— Саша…
— Майя?
— Чего вы ждете? — недовольно бросила девушка. — Поцелуйте же меня.
Тут все и случилось.
Уже потом, мы лежали на траве, а Майя всем телом прижималась ко мне и горячо шептала:
— Не надо ничего мне обещать, не надо. Я сама так захотела. И ни о чем не жалею. Потому что… это было прекрасно… И если нам суждено умереть…
— Нам суждено жить, — я поцеловал девушку. — Долго и счастливо.
— И ты будешь рядом?
— Буду. Но не всегда.
— Мог бы и соврать… — Майя фыркнула. — Но лучше будь всегда честным.
— Буду. Но не всегда.
— Ты просто несносен!
Перед тем, как возвращаться на стоянку, она сняла с себя тоненькую цепочку с небольшим медальоном и повесила мне на шею. Маленький кружок из потемневшего серебра, с вычеканенным на нем, уже почти стершимся изображением креста и еще каких-то непонятных знаков.
— Осетины христиане, но одновременно остались немножко язычниками, — объяснила Майя. — Этот амулет очень старый и приносит счастье. Пусть он всегда будет с тобой…
Я в ответ ее молча поцеловал.
Немножко счастья мне точно не помешает.
А как только стемнело, мы вошли в Александровск…
Глава 24
— Черт… — я глянул на светящийся циферблат трофейных часов. — Сколько можно возиться…
Полтора часа назад, отправил две группы перерезать телеграфные и телефонные провода — раньше было нельзя — японцы могли всполошиться. Первая уже вернулась, а вторая по неизвестной причине задерживается. Атака назначена ровно на полночь, с разных направлений, несколькими отрядами, работаем строго по часам, никаких согласований в случае непредвиденных обстоятельств не предусмотрено, увы, портативных раций пока и в помине нет и еще долго не будет, так что любая несогласованность, грозит нешуточными неприятностями.