Каторжник император. Беньовский
Шрифт:
Офицеры согласились с командиром полка. Кто-то предложил выпить за всех участников Габельшвертского сражения. Потом разговор перешёл на другую тему.
— А какой хитрец курфюрст Баварский Карл-Теодор, — с иронией произнёс усатый эскадронный ротмистр.
— Это маленький немецкий подражатель Людовику Пятнадцатому, — перебил кто-то из молодых.
— Вот именно. Ведёт себя как безучастный зритель. Позволил Австрии беспрепятственно занять восточные баварские земли. Пруссаки и саксонцы больше пекутся о его интересах, чем сам курфюрст.
— А может быть, в этом высшая государственная мудрость, загребать
— Какая может быть здесь мудрость? — ответил усатый ротмистр. — У Карла-Теодора единственная забота — наделить имениями всех своих многочисленных незаконных детей и замириться с Австрией ценой любых уступок, чтобы прожить без тревог и волнений остаток отпущенных ему Богом дней.
— Господа офицеры, вы ещё не знаете последней новости, — обратился к собравшимся Беньовский. Офицеры насторожились.
— Только что прибыл из штаба генерала Макоша полковой адъютант. Пруссаки ведут в Вене переговоры с нашей стороной. Пока они не приносят никаких плодов. Российская императрица Екатерина пригрозила, что вмешается, если враждующие стороны не придут к примирению. Её величество Мария-Терезия склонна принять посредничество России и искать пути к соглашению. Вот такие новости, господа. Похоже, что война подходит к концу.
Офицеры долго обсуждали новость, которую привёз из штаба генерала Макоша полковой адъютант. Кто-то высказал сожаление, что так и не пришлось повоевать всерьёз. Другие, наоборот, выражали удовлетворение, что война обошлась без серьёзного кровопролития и, по всей видимости, вскоре будет подписан мирный договор. Тогда полк вернут в Венгрию и старики резервисты смогут разъехаться по домам.
Когда с обсуждением важной новости было покончено, офицеры сели за карты. Сложилось несколько партий игроков.
Приглашали и полкового командира, но Беньовский вежливо отказался. И вовсе не потому, что был противником азартных игр. Он строго придерживался субординации и считал для себя невозможным садиться за карточный стол с подчинёнными. Вот если бы пригласил его в компанию игроков сам генерал Макош!
Морис Август подошёл к полковому казначею Гомуляку, одиноко сидевшему у пылающего камина. Словак Гомуляк отличался необщительным характером, может быть, потому, что недолюбливал венгров, и был скуп. Он никогда не садился за карточный стол из-за боязни проигрыша и предпочитал оставаться зрителем.
— Вы что-то хотели мне сказать, пан Гомуляк? — обратился к нему Беньовский. — Извините меня великодушно, в последние два дня я был чертовски занят и никак не смог вас выслушать. Переговоры со Славичеком насчёт поставок фуража... Вы знаете, какой прижимистый человек этот чех.
— Я так думаю, что он большой мошенник.
— А вы бы хотели, чтобы поставщик армии её величества не был мошенником? Так какое у вас ко мне дело?
— Я давно желал обратить ваше внимание, пан бригадир, что этот Славичек предъявляет нам завышенные счета. Он продал нам партию подмоченного и тронутого плесенью овса под видом первосортного. Я произвёл обмеры возов сена, доставленных поставщиком на этой неделе, и установил, что его реальный объем никак не соответствует цифрам, указанным в требованиях на оплату. Что вы на это скажете?
— Факты серьёзные, пан Гомуляк. Я займусь проделками
— Не стоит ли прекратить с этим мошенником всякие деловые отношения?
— Нет, не стоит. Вы уверены, что другой поставщик будет честнее?
— Откуда мне знать?
— Вот видите? Вы не знаете, и я не знаю. А Славичек оказал нам немало добрых услуг. И его рекомендовал как старого друга сам генерал Макош. Они знакомы ещё со времён Семилетней войны. Так что, хочется нам этого или не хочется, придётся проявлять к пану Славичеку снисходительность и закрывать глаза на некоторые его неблаговидные поступки.
— Жаль.
— Не горюйте, пан Гомуляк. Со Славичеком я непременно поговорю.
Слова Беньовского заглушил гвалт разгорячённых игроков. Шёл яростный спор — уличили нечестного игрока. Уличённый оправдывался — он вовсе не прятал карту, а нечаянно обронил её на пол. Спор разрешили полюбовно — прерванную игру считать недействительной, начать партию сызнова и в знак примирения выпить по кружке пива.
Морис Август вышел с постоялого двора и направился домой, однако поднялся не на свою половину, а к хозяину. Славичека он застал в уютном кресле, закутанного в тёплый стёганый халат. Перед ним на маленьком ломберном столике стоял органчик в шкатулке из красного дерева. Из него лилась весёлая, задорная музыка. Возле кресла на ковре примостились четверо малышей разных возрастов, хозяйские внуки.
— Развлекаюсь после трудов праведных. Чем обязан? — Такими словами встретил Славичек Беньовского.
— Хотелось бы потолковать.
— Всегда рад. Не желаете ли, пан бригадир, венгерского вина?
— От бокала токайского не откажусь.
Славичек выпроводил детвору, остановил органчик и встал, чтобы налить бокалы себе и гостю.
— Вас не шокирует мой халат? Я по-домашнему.
— Не стесняйтесь, пан Славичек. Ведь я свой человек в вашем доме. Так вот о чём я хотел бы с вами потолковать...
— Слушаю вас, пан Морис.
— Мой казначей жаловался на вас. Он считает ваши счета за фураж завышенными. По его утверждению, вы продали нам партию подмоченного овса. И обмер возов сена, поставленного вами, показал несоответствие указанному вами объёму.
— Ваш казначей излишне придирчивый человек.
— Придирчивый, но честный. И я верю ему.
— Вот что я вам на это скажу... Допустим, вы покупаете у торговки на базаре яблоки. Весы показывают два фунта, ни больше ни меньше. Вы и платите торговке за два фунта. Я же не могу взвалить на весы воз сена или воз овса. Такие весы ещё никто не придумал. Вот и приходится определять вес или объем по приблизительному подсчёту. А всякий приблизительный подсчёт вызовет возражение придирчивого пана Гомуляка.
— Допустим. А что вы скажете насчёт подмоченного, тронутого плесенью овса?
— Моё упущение. Недоглядел.
— Поймите, пан Славичек, не в моих интересах ссориться с вами, да и вам, убеждён, не резон ссориться со мной. Я вовсе не хотел бы искать другого поставщика. Вероятно, ссора со мной чревата для вас неприятными последствиями. С вами перестанут иметь дела другие командиры полков, и вы понесёте невосполнимые убытки.
— Не дай-то Бог!
— Вот именно. Так что давайте приходить к компромиссу или, как говорят математики, к общему знаменателю.