Кавалер Золотой Звезды
Шрифт:
— Хлеб и животноводство. Развито также огородничество и садоводство. Особенно в предгорной части района.
— Право, не знаю, что тебе и посоветовать, — сказал генерал и внимательно посмотрел Сергею в глаза. — А как ты сам на это смотришь?
— Вам скажу правду… Вначале, когда приехал в станицу, мне хотелось только помочь местным работникам. Помните, вы тоже об этом мне говорили. И я помогал, как мог. Теперь же мне кажется, что одной помощи мало, и у меня возникло желание попробовать свои силы на большем, но боязно… А что, если не справлюсь? Вот что боюсь. Помогать,
— В этом деле, как ты знаешь, я советчик плохой, — сказал генерал. — Как я понимаю, быть председателем райисполкома куда труднее, нежели, скажем, вести в бой танк. Должность эта и почетная и ответственная. Если приравнять ее к воинским званиям, то ты должен занять генеральский пост. Да, генеральский! А это ко многому обязывает. — Генерал встал, подошел к дверям, заслонив своей коренастой фигурой весь просвет, отчего в палатке стало темнее. — Да, трудно сказать что-либо определенное. — Он снова сел рядом с Сергеем. — Знаешь что, Сережа, без моего совета домой ты не уедешь. Давай пока отложим этот разговор. Посоветуемся с начальником политотдела, — он сам в прошлом председатель облисполкома и в этих делах хорошо разбирается… Тогда и решим. Теперь же поговорим о другом. Скоро наш праздник. Партия и правительство высоко оценили заслуги нашей дивизии перед Родиной. Нам предоставлена великая честь — пройти в этот день боевым маршем по Красной площади… Ты у нас нынче гость, и я хотел бы знать, где ты пожелаешь быть в этот торжественный час — на гостевых трибунах или с нами на марше?
— С вами, — не задумываясь, сказал Сергей и встал.
— Я так и думал… Тогда готовься, поведешь машину.
«Готовься, поведешь машину…» Кажется, эти слова были сказаны просто и с дружеским участием, но для Сергея они прозвучали как приказ, и он уже не мог усидеть на месте. Быстро оправив гимнастерку под ремнем, он выпрямился и стоял перед генералом по всем правилам устава — так, как не один раз приходилось ему стоять во время войны.
— Есть готовить машину! — громко сказал он. — Разрешите идти?
— Погоди, — проговорил генерал. — После марша поедем со мной на дачу. А теперь иди и передай мое приказание командиру батальона. Они стоят тут рядом.
В свой батальон Сергей пришел в середине дня. В лесу было душно. На поляне двумя рядами стояли палатки, между ними темнели расчищенные в траве дорожки. В сторонке, под широким покровом веток, выстроились поротно танки… Они были укрыты чехлами, нагретый на солнце брезент плотно облегал броню, ствол пушки и опускался до земли. Батальон обедал, в лагере было шумно, гремели котелки, алюминиевая посуда. Сергей направился в офицерскую столовую, столики которой белели в зелени деревьев. Незаметно подошел к крайнему столику и, улыбаясь, стал во фронт перед старшим лейтенантом Кравцовым — командиром своей роты… Что тут потом было! Кравцов вскочил и, опрокинув стул, подбежал к Сергею. Друзья обнялись. Со всех сторон понеслись веселые голоса:
— Сережа! Здорово!
— Тутаринов явился!
— Откуда?
— Тащи его к столу!
— Сережа, какими ветрами?
Многие офицеры
— А мы сядем все вместе! — сказал Кравцов. — Сдвинуть столы!
Вокруг сдвинутых столов уселась шумная компания молодых людей. Полилось в стакан пиво, только что вынутое из ледника. Говорили все разом, и Сергей не поспевал отвечать на вопросы. Ему было весело, не верилось, что он снова в кругу своих фронтовых друзей.
Молоденькая официантка, недавно поступившая на работу в столовую, обслуживая столы, то и дело посматривала на Сергея, не понимая, кто этот чернолицый офицер и почему ему оказана такая радушная встреча.
— Кто это к нам приехал? — шепотом спросила она у повара, принимая вторые блюда.
— Да это Сережа Тутаринов.
После обеда Сергей и Кравцов прошлись по лагерю. Сергей рассказал о беседе с генералом, о том, что ему приказано готовить машину к боевому маршу.
— Я рад за тебя, Сережа! — сказал Кравцов. — Это будет исторический марш, а как мы к нему готовимся, если бы ты знал! Командиру батальона ты представился? Комбат у нас новый — майор. А Грибенников уже в академии… Пойдем к майору, пусть он на тебя посмотрит.
— Ну, как мой танк? — по дороге в штаб спросил Сергей.
— В порядке. Экипаж на нем весь новый. Молодежь, недавние курсанты.
Возвращаясь от комбата, они направились к танкам. Свою машину Сергей узнал издали по каким-то одному ему известным приметам. Танк был раскрыт, сложенный брезент белел под деревом. У лобовой брони, завидев старшего лейтенанта, выстроился экипаж — молодые, незнакомые Сергею парни в замасленных комбинезонах. Подавая команду «смирно», коренастый, с круглым лицом, сержант выскочил вперед и сбивчиво, еще не окрепшим голосом отрапортовал подходившим офицерам.
— Вольно! — сказал Кравцов и обратился к сержанту; — Командиром вашего танка временно назначен гвардии младший лейтенант Тутаринов… Для сведения экипажа: Герой Советского Союза Тутаринов совсем еще недавно был командиром этого танка. — Кравцов повернулся к Сергею: — Ну, знакомься с экипажем, а я займусь своими делами. — И ушел.
Знакомство продолжалось недолго. Сергей узнал фамилии и имена всех членов экипажа и спросил:
— Кубанцы среди вас есть?
— Есть один! — крикнул белобрысый паренек. — Младший сержант Чикильдин.
— Из какой станицы?
— Беломечетинской!
— Значит, мой сосед.
Сергей не спеша обошел танк, похлопал ладонью теплую, досуха вытертую броню, посмотрел на знакомую, уже застаревшую царапину на башне — узкий осколочный след на металле почернел и был похож на восклицательный знак. Внимательно осмотрел гусеницы, тоже чистые, протертые тряпкой, опорные катки, поцарапал ногтем резиновые бандажи. За ним молча шли танкисты.
— Ну, как, ребята, надежный у вас дом? — спросил Сергей.