Кай из рода красных драконов 4

Бэд Кристиан

Хоть комары магов и не кусают, ему всё равно хотелось почесаться. От изумления.

Лагерь был до невозможности странный. Даже аилы. Один из них, например, построили над кучей валунов. Зачем?

В целом приречная долина оказалась уютным местечком. Расчищенная от камней, обустроенная, хорошо продуваемая. Хотя гнуса в кедровом лесу и так немного.

Было ленивое позднее утро. С тоненьким ветерком и лохматым от облаков небом.

Ветер доносил аппетитные запахи недавнего завтрака. Потягивались, разминая крылья,

ездовые волки. Они совались к котлу с мясом, но их гнали прочь, и звери шумно, с подвыванием зевали: мол, ну и ладно, сами найдём поживу. И тогда из загона для баранов и птиц-верблюдов доносилось испуганное блеяние.

Два воина выстроили подростков в шеренгу для занятий с деревянными мечами. Один был юный и тощий, второй — в годах и хромой. Оба — в цивильной одежде, а подростки — сплошь дикари в коже и шкурах.

Место Нишай выбрал удачно: ветер уносил его запах и доносил чужие запахи, звуки и голоса.

Впрочем, от него пахло сейчас, как и от здешних дикарей. Если какой-то волк и почует — вряд ли насторожится. Разве что башку повернёт?

Нишай боялся другого. Что сам себя выдаст — не сдержится и начнёт хохотать в голос. Больно уж странная картина ему открылась.

Шудур полагал, что у него тут воспитывает будущих воинов императора отставной дюжинный Йорд? Как бы не так!

Нет, если особенно не присматриваться, основными обитателями лагеря действительно были мальчишки: три дюжины дикарских щенков.

Однако Нишай заметил и вооружённых дикарей, снующих туда-сюда, и воинов бывшего правителя Юри. И даже узнал одного из них!

Ошибиться тут было невозможно — воин носил драконий меч!

Имя его Нишай запамятовал, помнил только имя меча: «Тенеборец». Впрочем, в сыром утреннем воздухе звуки разносились отлично, и скоро ветер донёс имя — Айнур.

Нишай вспомнил, что имелся у бывшего правителя племянник с таким именем и хмыкнул про себя: «Куда смотрит Шудур? Ослеп, что ли, старый сапог? Да у него тут целое гнездо мятежников под самым носом! Мало того, что уцелели, так они ещё и кооперируются в банду с местными дикарями! Всё проспал старый главный колдун! Какой стыд…»

Нишай знал, что раньше, по договору с правителем Юри, воинственные дикари патрулировали караванную тропу. В сражении над крепостью их в расчёт не брали — куда этим «воинам», одетым в звериные шкуры сражаться с вайгальскими магами?

А вот у себя в горах дикие племена могут оказаться опасными. Они хорошо знают местность. Да и оружие у них имеется не с костяными наконечниками.

Белая гора не делила красную кость по родам и знатности. Если воин — получай меч. Император спал и видел, как отрезать племена здешних «волков» и «зайцев» от этой халявы. Но, выходит, не преуспел?

В докладах, что слал императору терий Верден, было написано: дикую красную кость колдуны зачистили всю, все три воинских рода — волков, медведей и горных барсов.

Доклады

зачитывались публично, а память у Нишая хваткая. Он и многие легенды читал наизусть, не хуже сказителя.

Ну, Шудур, ну сапог из гнилой кожи… Разжёг костёр под самым городом! Здесь, наверное, и не ищет…

Нишаю стало любопытно, как же сумел уцелеть в битве воин такого высокого ранга, как Айнур? Ведь за такими охотились прицельно.

Верно — он отличный мечник и маг? Или у него имеются ещё какие-то тайны? Ведь это он вырастил под самым носом у глупого верховного колдуна осиное гнездо!

«Надо пробраться в этот лагерь», — решил юный колдун.

Можно бы, конечно, вернуться и оповестить Шудура о безобразиях, что творятся в приречной долине, но драконий меч…

Или это сам Шудур, опасаясь остатков армии правителя Юри, заманил сюда Нишая?

Но не проще ли было послать двух колдунов на драконах и выжечь врагов сверху, закидав молниями?

Может, Шудур боится повредить в сражении меч? Ну, так он его и сейчас не получит! Вот ещё!

Пусть потом кусает свои волосатые локти! Меч — достойный приз!

Нишай верил, конечно, что Айнур может превзойти его в фехтовании. Но не в магии. Остальных же воинов и дикарей мастер чёрного слова за противников вообще не считал.

Чтобы противостоять слову, нужно иметь волю. А откуда у плебея воля? И уж тем более — у дикаря?

Разоблачения юный колдун тоже не боялся. Он не просто личину надел — поменялся с охотником сущностной частью души. Его и родная мать не отличит теперь от этого местного оборванца.

Нишай беззвучно рассмеялся, вспомнив, что даже не спросил, как зовут парня, в чью шкуру он влез.

Пришлось перебрать в памяти всё, что изучал про здешние племена. Наконец вспомнил название одной из ветвей какого-то местного рода — Кара. Ну, пусть будет Кара.

По сути «Кара» — такой же дикарь, что и «воины», снующие возле Айнура. И даже род парень назвал подходящий для красной кости из здешних гор — суна, волчий.

Нишай потихоньку отполз подальше в чащу. Нашёл приметное место на склоне горы, где оставил двух мёртвых воинов.

Он вдохнул в их тела самую капельку жизни, чтобы продолжали изображать охранников.

Воины таращились на хозяина ввалившимися глазами, их челюсти уже расслабились и обвисли, но издалека мужики ещё могли сойти за живых.

Юный колдун завалил ветками кедра сундук с колдовскими снадобьями. Замаскировал заклятиями висящий на поясе драконий меч так, чтобы взгляды соскальзывали с него, не давая рассмотреть.

Оставалось придумать легенду, с которой он объявится во вражеском лагере.

Нишай стал спускаться со склона, высматривая в зарослях хоть какую-нибудь тропинку.