Кайтусь-чародей
Шрифт:
Холодно!
Открыл Кайтусь глаза. Ничего не понимает, осматривается. Ах, да, он же в лесу. Глянул вверх: вершины деревьев раскачиваются. Зловещий шум. Ветер. И темно.
Вдруг раздался выстрел. Нет, не выстрел — гром. И сразу дождь. Тяжёлые крупные капли.
И опять молния и гром. Гроза. Гроза в лесу.
Кайтусь мигом пришёл а себя. Вскочил и побежал.
К шоссе! К трамваю!
Только в какую сторону бежать? Неизвестно.
Заблудился он. Плохо дело.
Бежит Кайтусь.
Кепка насквозь промокла, с козырька струйкой льётся вода. Одежда всё тяжелей и тяжелей. В ботинках хлюпает.
А вдруг это западня? Вот так же заблудившийся Мадей подписал договор с чёртом и продал ему душу.
Почудилось Кайтусю, будто за деревом кто-то прячется. Он замер. Нет, это куст. Помчался Кайтусь дальше.
Лес вроде кончился, но нет ни шоссе, ни придорожной канавы. Одни только унылые пни срубленных деревьев.
Тут он поскользнулся и упал. Едва встал. Повернул влево.
Вдалеке замаячил огонёк.
Может быть, хата, может, волчьи глаза, а может, вертеп чародея, который заманил его в лес, усыпил, навёл грозу и теперь манит этим огоньком?
А искорка загорается и гаснет, то она одна, то их две, то приближается, то отдаляется.
Нашёл наконец Кайтусь дорогу. На ней следы тележных колёс. Ноги вязнут, грязь липнет к ботинкам.
И тут услышал он голос. Голос бабушки:
— Антось! Антось!
Застыл Кайтусь на месте. Прислушивается. Нет, почудилось.
Деревянный мостик. А вдруг он подломится? Свалится Кайтусь в воду, и утянет его русалка в омут.
Вдруг выплыл на небо месяц. Кайтусь увидел утопленника и как припустил, даже глаза зажмурил.
Сил уже нету.
Опёрся Кайтусь о столб. Ноги подогнулись у него, и упал он на землю. Лежит. Ждёт.
И тут послышался стук колёс. Кто это — друг или враг, поможет или убьёт?
Всё равно. Раньше было холодно, а теперь жарко. Закашлялся Кайтусь. Грудь болит.
— Мама! — простонал Кайтусь.
— Эй, кто там? Ты откуда? Кто такой?
— Не убивай! — умоляет Кайтусь. — Я тебе дам барана с золотым руном.
А тот ещё что-то спрашивает, но Кайтусь не отвечает. Только чувствует: подняли его сильные руки. И вот он уже лежит на чём-то мягком. Нет сил открыть глаза. И ощущение, будто всё качается и плывёт.
— Н-но!
Кайтусь то проснётся, то задремлет снова.
И вдруг он закричал и сел.
— Не вставай, а то свалишься с повозки.
Проснулся Кайтусь в чужом доме. Он лежит на лавке.
— На, попей.
Кайтусь жадно глотает тёплый, приятный напиток.
А люди рядом что-то говорят, спрашивают о чём-то. Кайтусь слышит, но не отвечает. Он страшно устал.
— Что же будем делать с ним? — говорит
— Свезу в больницу. Может, утром что-нибудь скажет.
— А ну, как ночью умрёт?
— Типун тебе на язык!
— Ох, какая неприятность.
— Так что ж, в поле нужно было его оставить?
— Да ты что! Разве я такое говорила?
Снова проснулся Кайтусь, чувствует: одевают его. Одежда противная, жёсткая. Кайтусь сопротивляется, отталкивает руки. Ему бы только лежать, только бы его не беспокоили.
— Давай быстрей! Поедем к тебе домой.
— Ой, голова болит. Не надо. Хватит, — бормочет Кайтусь.
Вынесли его. Снова поехали.
Кайтусь наконец открыл глаза. Видит высокие дома. Видит полицейского.
— Где ты живёшь? Как тебя зовут?
Хочет Кайтусь улыбнуться, но не может.
И снова его везут. Снимают. Несут. Кладут. Снова раздевают и одевают. Как же его мучают эти чародеи!
Опять открыл Кайтусь глаза. Но теперь уже увидел не дома и полицейских, а белую комнату и женщину в белом халате.
— Ты фея? — спрашивает Кайтусь.
— Да, фея.
— Какая белая, чистая.
— Да, белая, чистая. Спи.
— А гномы?
— Тоже здесь. Как тебя зовут?
— Не знаю.
Никак его не зовут. Всё равно как. Он лежит в белой постели. Ему хорошо тепло, даже жарко.
Закашлялся Кайтусь.
— Больно!
— Пришёл в себя, — говорит медицинская сестра.
— Ну, говори, зачем убежал из дому? — спрашивает доктор.
Кайтусь повернулся к нему спиной и с головой накрылся одеялом. Не нравится ему этот врач, что выстукивает его и слушает через трубочки.
— Скажи, что ты делал ночью в канаве? Какой волшебник туда тебя занёс?
Доктор силой посадил Кайтуся. И тут вдруг в палату входит папа…
— Антось, что с тобой приключилось?
А Кайтусь не понимает, наяву он видит папу или ему опять чудится.
Он даже не слушает, о чём говорят папа и доктор. Хорошо, что отвязались от него.
— Я хотел бы забрать его домой, — говорит папа. — Он у меня единственный. Болезнь очень тяжёлая?
И опять папин голос:
— Возьму такси и осторожно повезу. Очень вас прошу!
— Вот вы так заботитесь о нём, — говорит доктор, — а он из дому сбежал. Видно, что-нибудь натворил и ему причиталась порка?
— Что вы, я мальчика не бью. Наверно, его мальчишки подговорили. Сынок, ты убежал, да?
Кайтусь дрожащей рукой гладит папу по лицу.
— Воды!
Напился Кайтусь.
— Хочешь тут остаться?
Кайтусь не знает, что ответить. Он думает только об одном: почему папа такой небритый.
— Три дня! — изумился Кайтусь и шёпотом повторяет: —Три дня, три дня.