Казачество в 1812 году
Шрифт:
Решившись на прорыв, Эжен Богарне повел тех людей, которые остались от его корпуса, не на Витебск (как ему было приказано свыше), а к Смоленску для соединения с самим Наполеоном. Он надеялся, что, соединившись с императром, с которым шла Старая и Молодая гвардия, другие войска, итальянцы получат хорошие шансы вырваться из российских объятий и не стать по пути добычей «степных ос», которые маячили по дороге уже не отдельными конными сотнями, а целыми полками.
Уходя, вице-король Италии приказал сжечь Духовщину, в которой его солдаты впервые за все время отступления со стороны Можайска смогли отогреться в жилых домах.
Корпус Евгения Богарне прибыл под Смоленск численностью около 6 тысяч человек, потеряв по заснеженной дороге к нему под ударами казачьих лав еще до тысячи человек и два орудия из тех немногих, что еще оставались у итальянцев. Перед этим делом казаки-донцы, вновь идя в преследования, молчаливо прошли по улицам выжженной, дымящейся Духовщины. Вдоль дороги «маячили» закопченные печные трубы и на взгорках чернели от копоти кирпичные остовы православных храмов.
То, что, уходя из Духовщины, наполеоновцы предали старинный русский город огню, какой-то случайностью или ожесточением не было. Так они поступали и с другими городами и селениями, которые проходили в бегстве из российских пределов. Все поселения по столбовой Смоленской дороге представляли из себя пожарища. Поэтому и горела под ногами иноземцев чужая земля. Что же касается казаков, то они карали незваных гостей за совершенные ими злодеяния, свидетельств которых виделось более чем достаточно.
Из Смоленска войска Евгения Богарне продолжили отступление на запад 1 ноября, имея в строю всего лишь 5 тысяч человек и 17 орудий. Считается, что еще около 6 тысяч человек деморализованных и потерявших строй людей, в своем большинстве бросивших личное оружие, следовали за остатками трех корпусных дивизий. Далеко не все они были подданными вице-короля. Смоленщина стала кладбищем для итальянских и прочих иностранных контингентов Великой армии. В Орше корпусную пехоту свели в… два полноценных батальона (не более 500 человек, в основном солдаты Итальянской королевской гвардии).
После Березины и перехода остатков Итальянского корпуса у города Ковно через пограничный Неман, в Мариенвердере удалось собрать то, что осталось от «франко-итальянцев» – 547 офицеров и 1070 нижних чинов, из которых оружие имели только 249 человек. Этого числа людей хватило разве что на один полк линейной пехоты, да и то при условии почти полного его вооружения и выдачи нового обмундирования взамен износившегося в походной жизни. В феврале 1813 года император Наполеон приказал расформировать 4-й корпус, который числился только на бумаге.
К этому следует добавить, что в день вторжения Великой армии Бонапарта в пределы России 4-й армейский корпус Эжена Бонапарта, почти наполовину состоявший из войск Итальянского королевства (остальные были в основном французскими), насчитывал в своих рядах свыше 45 тысяч человек, в том числе 1447 офицеров, около 9 с половиной тысяч лошадей. Корпусная артиллерия состояла из 116 орудий.
Основные потери корпус вице-короля Евгения Богарне понес в сражении у Малоярославца и при бегстве из России, преследуемый буквально по пятам «степными осами» атамана графа Матвея Ивановича Платова. «Франко-итальянцы» сдавались в плен казакам-донцам тысячами. При этом полки донцов «теряли» строевых
Знатный бой у переправы через реку Вопь дал повод русскому главнокомандующему издать приказ по армии о ходе преследования наполеоновских войск с объявлением «отличий» летучего казачьего корпуса генерала от кавалерии графа М. И. Платова и его конных бойцов. Приказ от 29 октября 1812 года, изданный в главной армейской квартире в Ельне, гласил:
«Генерал от кавалерии Платов 26-го и 27-го чисел сего месяца, сделав двукратное нападение на корпус вице-короля итальянского, следовавший по дороге от Дорогобужа к Духовщине, разбил оный совершенно, взяв 62 пушки и более 3500 человек пленных. По страшному замешательству, в каковой приведен был неприятель нечаянною для него атакою, продолжается по сие время поражение рассеявшихся сил его.
Генерал от кавалерии Платов полагает число убитых чрезвычайно великим и уверен, что, кроме взятых орудий, должны быть отбиты и знамена, коих не успели еще к нему доставить. Между пленными находится много высших чиновников и начальник главного штаба генерал-аншеф Сансон; сам вице-король итальянский едва не был захвачен.
После таковых чрезвычайных успехов, одерживаемых нами ежедневно и повсюду над неприятелем, остается только быстро его преследовать, и тогда, быть может, земля русская, которую мечтал он поработить, усеется костьми его.
Итак, мы будем преследовать неутомимо. Настает зима, вьюга и морозы. Нам ли бояться их, дети севера? Железная грудь ваша не страшится ни суровости погод, ни злости врагов. Она есть надежная стена отечества, о которую все сокрушается. Вы будете уметь переносить и кратковременные недостатки, если они случатся. Добрые солдаты отличаются твердостию и терпением, старые служивые дадут пример молодым.
Пусть всякий помнит Суворова: он научал сносить и голод и холод, когда дело шло о победе и о славе русского народа. Идем вперед, с нами бог, перед нами разбитый неприятель; да будет за нами тишина и спокойствие.
Князь Г(оленищев) – Кутузов».
Казачье дело на переправе через реку Вопь, где новое сильное поражение понес 4-й корпус Великой армии (он хорошо, в отличие от других, сохранился на поле Бородина), вновь подтвердило боевые достоинства авангардного летучего корпуса атамана М. И. Платова. Не случайно один из исследователей наполеоновского Русского похода 1812 года писал следующее:
«Путь к отступлению (Великой армии) все еще был открыт. Однако нападения казаков становились все более дерзкими, каждый день погода портилась, и вскоре русские степи должны были превратиться в покрытые снегом безбрежные равнины без всяких дорог».
Впечатление от одного только вида «степных ос» среди французов-мемуаристов было столь сильно, что они порой приписывали казакам участие в тех делах, в которых их там не было. Как это было, к примеру, в кровавом бою (где конница не сражалась) на улицах города Малоярославца:
«Генерал Дельзон, командовавший авангардом корпус принца Евгения, расположившегося неподалеку от города, отправил два батальона на разведку. Батальоны с первыми лучами солнца натолкнулись на солдат русского генерала Дохтурова, которые вместе с казаками атамана Платова заполонили улицы города, наполняя их боевыми кличами наподобие индейцев…»