Казачий князь
Шрифт:
– А иначе откуда б тогда дети брались? – развёл Руслан руками.
– К слову о детях, – вдруг покраснев, тихо произнесла Лизавета. – Милый, я, похоже, в тягости, – еле слышно выдохнула она.
– Что?! Как?! – растерянно ахнул Рязанов, вскакивая так, что стул, на котором он сидел, отлетел в сторону. – Это правда? – наклонившись к жене, спросил граф, жадно глядя ей в глаза.
– Правда, – кивнула Лизавета, пряча набухающие на глазах слёзы.
– Так что ж ты плачешь-то, любушка? – взвыл майор дурным голосом, подхватывая жену на руки.
– Дети, это прекрасно,
– Можно подумать, у меня тут друзей полк, – фыркнул Рязанов. – Тебя с Катериной, конечно. Ежели сын, то ты крёстным отцом будешь, ну, а ежели дочка, то Катенька крёстной матерью.
– Благодарствуем, – дружно склонили головы супруги.
Остаток вечера прошёл в бесконечных разговорах о детях и обо всем с ними связанным. С той только разницей, что мужчины погрузились в вопросы практические. Что покупать, где его учить. А женщины в обычные материнские вопросы. Как лечить и во что одевать. В общем, всё, как и всегда. Глядя на это, Руслан про себя усмехался. Времена меняются, а родительские хлопоты остаются неизменными.
Разошлись они далеко за полночь. Но едва только Руслан улегся в кровать, Катерина тут же скользнула ему на грудь и, прижавшись, тихо всхлипнула:
– Прости, Руслан. Плохая тебе жена досталась. Лизавета вон и та уже в тягости, а я всё никак не могу.
– Не дури, – обняв её, прошептал Шатун. – Придёт время, всё у нас будет. И дети тоже. Это скорее моя вина. Вечно меня дома нет. То в горах, то в погоне.
– Выходит, не сердишься? – целуя его, спросила девушка.
– Господь с тобой, милая. Говорю же, это скорее моя вина, – отвечая на ласку, отозвался Руслан.
Очень скоро поцелуи перешли в более пылкую фазу, и всё продолжилось так, как и должно было. Утром, выспавшийся и довольный жизнью, Шатун выбрался из дома и, покосившись в небо, удивлённо хмыкнул:
– Вот это я поспал.
От души размявшись и прогнав весь комплекс упражнений, он уже привычно окатился водой из колодца и, тряхнув головой, проворчал, припомнив подходящую фразу из фильма своего прошлого:
– Жить хорошо. А хорошо жить ещё лучше.
Выросший рядом с ним словно из-под земли Аслан коротко склонил голову в вежливом поклоне и, пряча улыбку в бороде, спросил:
– Что прикажешь, князь?
– А нечего мне тебе приказать, друг. Дело ты своё добре делаешь, а иного мне и не надо. Может, у тебя нужда какая имеется? Говори, не смущайся.
– Князь, женщина есть одна. Вдова. Хочу её женой взять, – помолчав, признался горец.
– И слава богу. Человек не должен быть один, – поддержал его Руслан. – Что для этого надо? Деньги, коня или ещё чего?
– Князь, дозволь дом на твоей земле поставить, – решившись, попросил Аслан.
– Не просто дом. Настоящее подворье поставим, – рассмеялся Шатун в ответ. – Вон, в деревне место выбирай. Артель наймём, добрый дом поставим. Землю нарежу, будешь как серьёзный хозяин, а не как абрек, за которым все
Сигнал тревоги прозвучал, как обычно, в самый неподходящий момент. Шатун едва поцеловал жену и, откинувшись на подушку, с блаженной мордой лица широко раскинул руки, чтобы от души потянуться, когда под окнами дома послышался топот подков и чьи-то громкие голоса.
Вбежавший в спальню без стука Мишка с ходу развернулся к кровати спиной и срывающимся голосом доложил:
– Беда, княже. Непримиримые на хутор налетели.
– Отряду в ружьё! Скажи, чтобы Беса седлали, – скомандовал Руслан, срываясь с постели.
Катерина, накрывшись до подбородка одеялом, едва только дверь распахнулась, ахнула и тоже попыталась вскочить, но сообразив, что денщик ещё не вышел, зашипела бешеной коброй:
– Мишка, охальник. Сказал, что надо, и исчезни отсель.
– Прости, Катерина Павловна. Я жду, может, княже ещё чего прикажет, – повинился Мишка, даже не делая попытки уйти.
– Ступай. Надо будет, Васятку пришлю, – отправил его Шатун, распахивая дверцы шкафа.
Вся его походная одежда и амуниция была развешана в образцовом порядке. Натянув камуфляж и затянув ремни разгрузки, парень подхватил ранец и, наклонившись к жене, тихо пообещал:
– Я не долго. Только накажу наглецов и обратно. К тебе.
– Береги себя, – дрогнувшим голосом попросила Катерина, жарко его целуя.
Шатун ещё не успел на крыльце встретить свою команду, как Катерина уже выскочила следом, с узелком в руках.
– Что это? – не понял Руслан, погрузившись в доклады о количестве боеприпасов и гранат.
– Поесть в дорогу, – пролепетала девушка, пряча закипающие на глазах слёзы.
– Уймись, Катюша, – сообразив, о чём речь, едва заметно улыбнулся Руслан. – Это не так страшно, как кажется, – утешил он жену, забирая у неё узелок. – В дом ступай. А тут зашибут ненароком. Сама видишь, суета какая.
Обняв его на прощание, Катерина взбежала на крыльцо и, запахнув на груди лёгкую шаль, замерла, глядя на этот упорядоченный бардак. Казаки, уже получившие приказ, привычно проверяли коней и амуницию, попутно перекидываясь малозначительными фразами. Руслан, похлопав громадного Беса по шее, легко вскочил в седло и, жестом подозвав к себе посыльного, уточнил:
– Когда весть о нападении пришла?
– Мальчонка час назад прискакал, – быстро ответил тот.
– Час. Дорога до хутора ещё час. Значит, должны на хвост им быстро сесть, – кивнул Руслан и, приподнявшись в стременах, скомандовал: – За мной, рысью, марш!
Отряд выехал на дорогу и прибавил ходу. Казаки, нанятые для охраны, быстро затворили ворота и, проверив оружие, растворились среди дворовых построек и кустов. Словно никого и не было. Только лохматый Султан, не спеша подойдя к крыльцу, тяжело опустился на камни двора и замер, не сводя взгляда с дороги, ведущей к имению. Словно ждал кого-то. Чуть слышно всхлипнув, Катерина зябко передёрнула плечами и, вздохнув, отправилась к себе.
– Что там опять стряслось, дочка? – вопрос отца заставил её вздрогнуть и взять себя в руки.