Казачья доля. Первый чеченский след. Часть 2

Небольсин Андрей

– Позвольте узнать, почему? – спросил хозяин.

– Вы же сами сказали, что она сделана по индивидуальному заказу, и патронов в большом количестве нет. И взять их пока негде.

– Вы, есаул, считаете, мне надо было сделать калибр доступным от нашей винтовки?

– Нет, профессор, я так не сказал, с обычным патроном я в эту ворону не попал бы. На такое расстояние надо больше гильзу и больше пороха в нее. Здесь, Иван Сергеич, вы все рассчитали правильно. Меня сейчас посетила мысль. Можно ли сделать винтовку более длиннее и более мощнее?

Я задумался.

В голове мелькали какие-то чертежи, мне казалось, что новая винтовка уже готова, осталось только сделать ее. Профессор, видя, что я думаю, не мешал мне, но по нему было видно, что его распирает быстрее узнать, что же я придумал. Он взял большой лист бумаги и карандаш. Обдумав новое оружие, я взял карандаш и стал чертить. Новая винтовка получилась больше, чем винтовка профессора, оптика побольше. И пришлось сделать небольшие ножки. С ними было удобнее прицеливаться, так как винтовка получилась килограммов на восемь – девять тяжелее. Я показал, что у меня получилось. Профессор долго смотрел, потом спросил:

– Скажите, есаул, а как можно использовать эту винтовку в бою?

– Видите ли, Иван Сергеевич, вот представьте: идет бой. С той и нашей стороны командиры всегда стоят где-нибудь на возвышенности, они наблюдают за ходом боя. В некоторых битвах вовремя убить полководца, значит, заранее решить исход боя. Эта винтовка сможет стрелять точно в цель метров на пятьсот. Нам останется хорошо прицелиться, убить того, кто командует противником, и победа наша. Вот, например, в нашем случае, если сейчас убить Шамиля, то война может закончиться намного раньше.

Профессор опять стал рассматривать мой чертеж.

– Николай, а как вы думаете, можно ли сделать винтовку еще больше и мощнее?

– Конечно, можно, но тогда она будет называться не винтовкой, а пушкой.

Все засмеялись.

– Николай, мне бы очень хотелось с вами еще встретиться.

– Это будет не трудно, я приехал учиться к вам в университет.

– Прекрасно. Мне кажется, что мы с вами сделаем очень много нового оружия, – сказал профессор, – но, господа, здесь не университет, здесь – так, что-то подобное. А сам университет в Петербурге. Но то, что вы попали именно ко мне, это прекрасно. К сожалению, после выпуска моего первого детища, – он показал на винтовку, – я несколько обеднел, но пройдет немного времени, и мы с вами возьмемся за работу.

– Скажите, профессор, – обратился к нему граф, – вы знаете некого Сусликова?

У хозяина сразу испортилось настроение. Мы все поняли, что он, наверное, такой же нехороший человек, как и его брат.

– Господа, вы мне показались прекрасными людьми, но то, что вы спросили, меня сильно разочаровало. Что общего есть у вас и этого людоеда?

– Его братец – командир нашего полка. У нас даже рекомендательное письмо есть. Возьмите, прочтите.

– Нет, нет, увольте, и не притронусь.

– Извините, но чтобы у нас с вами не испортились отношения, я все-таки настаиваю, чтобы вы это письмо прочли, ну, хотя бы то место, где он пишет про моего друга, – сказал граф и протянул письмо.

Профессор бегло прочитал письмо.

То место, где он пишет меня отправить обратно, ему очень понравилось.

– Иван Сергеевич, а почему вы назвали его людоедом? – спросила Даша и подошла ближе, чтобы лучше его видеть.

– Он действительно людоед.

Даша стала с испугом отходить назад.

– Не бойтесь, сударыня, его здесь нет. Но, поверьте, если вы его увидите, вы ощутите от него холод. И это не шутка. От него всегда идет холод. Он очень страшный человек. Эта история началась еще в Петербурге. Эти два брата и еще десятка два таких же людоедов собирались у одного помещика за городом. Никто не знал, что они там делали, пока собаки не наткнулись в лесу на свежее захоронение людей. Они даже не закапывали глубоко, надеясь на безнаказанность. Вызвали полицию, те достали из земли двенадцать трупов. Все они были подвергнуты жестоким, нечеловеческим пыткам. Создалась специальная комиссия. Приехал главный прокурор. Но все, естественно, прошло не так, как нам хотелось. Осудили только тех, кто привозил тех страдальцев, и тех, кто прислуживал палачам. А настоящие виновные ходят на свободе. И по моим данным, продолжают заниматься тем же и здесь.

Даша прижалась ко мне, она вся дрожала от страха.

– А почему вы думаете, что они и здесь занимаются тем же?

– Мой друг – начальник местной жандармерии, в лесу нашел несколько похожих останков. Они так же были подвергнуты пыткам. И вот еще, здесь ваш Сусликов пишет нашему Сусликову, что когда друзья приедут на охоту, то пусть ему напишут. Он ждет, не дождется новой охоты. Не знаю как ваш, но наш Сусликов не знает, как в руки брать винтовку.

– У начальника жандармерии есть полномочия их задержать? Когда они появятся?

– Ну, что вы, конечно, нет. Там поверьте очень влиятельные лица. Но он очень хочет с ними разделаться лично.

–Профессор, если вам нужна моя помощь, вы можете ею располагать, – сказал я.

– К сожалению, я не могу поучаствовать в поимке этих людоедов, но я вам дам знать, когда полковник направится в Ростов, – спокойно сказал граф.

– Я не понял, Петр, ты откуда дашь знать? – спросил я.

– Как откуда? Из гарнизона!

– Ты что, уезжаешь, оставляешь меня здесь?

– Дружище, я тебя привез, устроил у себя в квартире. Живи и учись, а мне надо возвращаться обратно, и не говори больше ничего. Я уже все это выучил, а там война и без меня могут Шамиля поймать. Так что завтра утром я отправляюсь в обратный путь.

– Нет, я поеду с тобой, – сопротивлялся я.

– Николай, дружище, скажи, тебе нравится, как командует наш Сусликов?

Я промолчал.

– Так вот, сейчас только от тебя зависит, будет в нашем гарнизоне хороший командир или нет. Не обижайся, но я оставлю тебя. Обо мне могут подумать там, что я уехал совсем. А я не хочу, чтобы меня сочли трусом. Учись, я хочу видеть тебя генералом, ты будешь лучшим генералом в России. Изобретай с профессором новые винтовки. И вот еще что, Иван Сергеевич, позвольте все ваши затраты по новым изобретениям взять на себя.