Казачья доля. Первый чеченский след. Часть 2
Шрифт:
Генеральская палатка стояла в середине казачьих сотен. Мы подъехали ко входу.
– Дежурный, доложи, граф Дюжев.
Генерал вышел из своего штаба, посмотрел на друзей.
– Я слушаю тебя, Петр.
– Вот, приехали проститься, – не смотря в глаза генералу, сказал граф.
– Подлечился бы у меня, а потом поехал?
– Нет, поедем мы, ваше благородие, я прошу у вас прощения за непристойное поведение там, в Петербурге. Я это осознал только здесь. И от всей души прошу прощения.
– Поверь мне, Петр, я от всей души рад за тебя, что ты изменился. Да, война действительно иногда делает людей человечными, как произошло в твоем
Казаки тронулись в обратный путь. Богдан и граф ехали на телеге, их окружали ветераны.
– Слышь, Богдан, с боевым крещением тебя, – сказал Макаревич.
– Саша, ты что сказал-то?
–Я говорю, с боевым крещением тебя, ведь этот бой твой первый, когда тебя не ранило, – под общий смех сказал Макаревич.
– Ну да, этот раз повезло. Спасибо Пашко, он меня заслонил собой, а так бы опять больничная койка. Мне, честно говоря, она и так надоела. До сих пор кости болят.
Над головой послышался крик орла. Он кружил над казаками, как будто выбирая себе добычу. Недалеко, на краю скалы, было видно орлиное гнездо. Этот орел, наверное, охранял свое потомство. Обратная дорога бала без происшествий. Но было много раненых, и ехали намного медленнее. Но вот, наконец, долгожданный гарнизон, вот ворота. Даже издали было видно, что нас заметили и готовятся к встрече. У штаба стояли офицеры. Впереди ехали Богдан, Шустров и Микоян. Микояну очень хотелось доложить первому о героической битве. И, конечно, майору, только он мог по достоинству оценить храбрость. Но так же он не хотел быть выскочкой, ведь с ним ехали казаки, и они тоже хотели сделать первыми доклад. Из штаба вышли Сусликов и Семкин. Они вышли на дорогу и с нетерпением ждали доклада. Когда осталось несколько метров до высокого начальства, Шустров и Кузьмин вдруг резко затормозили и Микоян оказался ближе всех к офицерам. Он быстро соскочил с коня и подбежал, немного замешкав, кому из двоих докладывать. Он решил пойти на хитрость. Стал смотреть между ними и рапортовать сразу двум офицерам, а кому больше надо, пусть сами выбирают. Полковнику поначалу это не понравилось, но, когда Микоян дошел до того места, как казаков похвалил генерал Мищенко, он сразу засиял в улыбке.
Кузьмин и Шустров тоже подошли к офицерам. Полковник сделал вид, что их не видит. Майор Семкин поздоровался за руку с казаками и очень серьезно спросил:
– Как погиб Чистяков?
Но это услышал поручик. Казаки даже рта не успели открыть, как он уже подробно рассказывал подвиг Чистякова. Шустров пожал плечами.
– Ладно, казаки, идите, отдыхайте, – сказал майор, – завтра к обеду ждем князя Барятинского, Евдокимова. На присягу приедут, и кресты всем раздавать будут. Так что выглядеть всем с иголочки. А сейчас всем отбой.
– Вашбродь, – обратился Богдан, – Дюжев ранен!
– Куда?
– В голову, но не пуля, чем-то тяжелым долбанули. Да вон он, в телеге едет, пойдем посмотрим.
Семкин с Богданом подошли к телеге.
– Я приветствую тебя, граф, – сказал майор, протягивая руку. – Что, друг, зацепило?
– Зацепило, ваше благородие, мне уже лучше, но вот головой пошевелю, а кажется, что мозги шевелятся сами по себе.
– Иди в лазарет, перевязку тебе сделают, – сказал майор.
– Нет, завтра пойду, там казаки раненые, есть потяжелее, а я потом.
– Перевязку сделать немедленно! Это приказ, – строго сказал
– Есть идти на перевязку.
– Пойдем, дружище, я тебя провожу, – Богдан взял его под руку и осторожно повел в лазарет.
С рассветом следующего дня казакам довелось в полной мере испытать, что такое показуха Сусликова. Тем, кому довелось ходить строем, досталось хуже всех. Под сорокоградусной жарой ходить по плацу – это было невыносимо даже бывалым солдатам. Богдан стоял в тени деревьев с жалостью поглядывал, как их гонял сам лично Сусликов. С них ручьем лился пот, они уже с трудом подымали ноги. Но полковник еще громче давал команды. Семкин подошел к полковнику и попытался объяснить, что солдаты скоро упадут от усталости. Это сильно разгневало Сусликова, он при всех нижних чинах отругал майора. Семкину ничего не оставалось делать, как просто уйти. Он подошел к казакам второй сотни.
–Вот сволочь, – гневно сказал майор, глядя на полковника, – ну, я ему устрою, дай командующий приедет.
Майор с жалостью смотрел на измученных казаков.
– Богдан, иди сюда!
– Слушаю, вашбродь?
– Слушай, Богдан, надо выручать товарищей. Иди и скажи им, пусть падают, будто сознание теряют. Давай, родной, иди быстрее, спасай казаков, загубит этот живодер.
Богдан подошел к казакам и тихо шепнул одному на ухо. Тот сразу передал другому. И скоро весть об этом облетела весь строй. Тут же упал, как подкошенный, первый казак, за ним – второй, третий.
– Богдан, бегом за Тюриным, объясни ему все по дороге. Носилки несите, – кричал майор, подбегая к тем, кто упал, – воды, скорее воды.
Из лазарета с санитарами выбежал капитан Тюрин. Подбегая к тем, кто упал, а их уже было человек двадцать, военврач щупал пульс и качал головой.
– Что с ними, капитан? – спросил растерянно полковник.
Но Тюрин не обращал внимания на вопросы Сусликова и выполнял свою работу.
–Этого на операционный стол срочно, а то боюсь, помрет, – сказал Тюрин, держа за руку Кольку Потапова из третьей сотни. У Кольки от испуга открылись глаза. Он растерянно смотрел на доктора, не понимая, от чего он должен помереть. Капитан быстро, чтобы полковник не увидел, закрыл ему глаза.
– Почему он может помереть, капитан? – нервно кричал полковник.
– Солнечный удар, – со скорбью в лице сказал доктор.
Со стороны ворот послышался громкий крик:
– Едут! Едут, вашбродь!
Полковник оглядел всех, кто остался в строю. Из ста осталось восемьдесят.
– Но ничего, пройдут те, кто остались. Пойдем встречать, майор, – сказал полковник и поспешил встречать высокое начальство.
– Так, казаки, – сказал майор, – слушай меня внимательно. Я сделаю так, чтобы вас проверяли по стрельбе. Но смотрите, стреляйте так, как будто вы вообще никогда не стреляли. Пусть командующий вставит этому мудаку. Будет знать, как над казаками издеваться.
Сусликов встречал командующего, как в Петербурге встречают царя. Но в столице нет войны, там есть специально обученные строевому шагу солдаты, которые кроме плаца не знают ничего. А нашим здесь приходится под пулями каждый день ходить, а полковник еще по плацу заставляет маршировать. Вот за это и хотел Семкин проучить Сусликова. Майор встал в стороне от всех офицеров, но так, чтобы его хорошо было видно. И как только в ворота въехали Барятинский и Евдокимов, его сразу увидели. Князь поехал прямо, а генерал свернул к майору. Семкин по-военному хотел сделать доклад, но генерал его остановил.