Казанские "Тандерболты"
Шрифт:
И этого Готтшальк тоже не мог понять. Общеизвестно, что лучший способ вывести корабль из строя - поразить мостик или боевую рубку, и уничтожить тех, кто способен управлять им. Как только это будет сделано, цель станет беспомощной и лёгкой добычей. Американцы же стремительно подавляли любую огневую точку на БДБ, и уже только после того, как баржи не могли отвечать, выбирали другие цели.
Четыре года назад штабсшарфюрер был на совещании, где приглашённые морские офицеры объясняли личному составу 502-го штурмового дивизиона суть и важность их задачи. Они рассказали, что эсминцы и корабли береговой обороны уничтожат любые силы вторжения раньше, чем они пройдут половину пути
Тогда эсэсовцы насмешливо отмахнулись от моряков, заметив, что они ничерта не знают об их боевой выучке. Они полагали, будто смогут отбиться от британских эсминцев сами. И сейчас на Волге Готтшальк видел, насколько неправы они были. На бортах БДБ установили пулемёты, но 7.92-мм пули просто отскакивали от бронекатеров, а те в ответ выдавали настоящий шквал огня, и все стрелковый точки мгновенно замолкали. Десантные баржи стали беспомощными жертвами, стаей рыб, вокруг которой всё ближе кружат акулы. Обезоруженные баржи пытались уйти от погони, но у них не хватало ни скорости, ни маневренности.
– Герр штабсшарфюрер, нам нужно немедленно уходить к берегу. Иначе мы нахлебаемся воды посреди Волги и утонем. Тогда погибнут все ваши люди, ещё оставшиеся в живых. Мы к югу от плацдарма, занятого иванами, и западный берег здесь наш.
Готтшальк собирался прочитать моряку доходчивую лекцию о храбрости, однако... БДБ-253 медленно, но верно тонула. Его люди, все как один превосходные пловцы, были увешаны оружием и снаряжением, и с середины Волги никто из них добраться до берега не смог бы. Кроме того, он понимал, что капитан, беспокоясь за всех кто на борту, в первую очередь беспокоился за собственный экипаж. Между делом Готтшальк заметил - бронекатера перестали обстреливать баржи на проходе, легли в дрейф и принялись сосредоточенно топить их по очереди. У БДБ-253 оставался небольшой зазор времени, чтобы вырваться из западни.
– Герр капитан, я думаю, ни одно место в России не может действительно называться нашим. Правьте к берегу, будем высаживаться. Мы сопроводим вас и команду до ближайшей базы.
Двигатели вздрогнули, толкая десантную баржу к западному берегу.
И снова амеры меня победили, злился на себя Готтшальк, переживая горечь третьего поражения.
Волга, Ульяновское сужение, бронекатер ПР-73
– Наши минометчики спрашивают, можно ли им попрактиковаться в стрельбе на выбросившейся на берег барже? А то им скучно и одиноко.
Голос Тома был шутливым, несмотря на мрачное выражение лица ниже повязки на оцарапанном осколком лбу. В основном ПР-73 насобирал обычных мелких повреждений от пулемётов и 20-мм пушек, и несколько ранений среди команды. Самым худшим оказался разрыв 75-мм снаряда в воде рядом с бортом. Осколки пробили броню и вызвали течь, но отделение боевой живучести как раз её занималось. Расчёт миномёта, скорее всего, помогал им, но Кеннеди вполне понимал желание пострелять по настоящей цели. Лежащая на прибрежной мели БДБ - самая
– Добро. Я вижу, флаг ещё не спущен, значит можно добивать. Расчёт трёхдюймовки уходит помогать заделывать пробоины, а миномётчики тренируются. Разворотим баржу окончательно, чтобы не встречаться с ней потом.
– Значит, не встретимся. Пли!
Тяжелый хлопок 107-мм миномёта раздался всего через мгновение. Выстрел лёг с изрядным перелётом, на опушке леса позади пляжа. Следующий улетел после некоторой паузы. Уверен, у расчёта лежала мина наготове, но для снаряжения следующей требуется время и участие остальных. Когда стрельба возобновилась, разрывы упрямо возникали вокруг БДБ, отчего некоторые члены экипажа разочарованно вздохнули. Конечно, течение реки и наше собственное движение не добавляют точности, но их влияние не так велико, как кажется. Русские явно сняли эту модель с производства не только из-за малой дальности. Укороченный ствол и уменьшенный заряд приводят к избыточному рассеиванию. Для нас это, наверное, неважно, мы всё равно будем использовать его для освещения. По барже промазали, но хотя бы перепугали тех, кто высадился.
Лейтенант оглядел реку. ПР-109 и оба русских бронекатера затонули. ПР-57 был значительно повреждён двумя попаданиями 88-мм, а по его надстройке прошлась счетверённая 20-мм пушка. ПР-84 получил 75-мм в миномётную выгородку, и вся середина корабля почернела от копоти сгоревших зарядов. Но всё-таки перед ним открывалось лучшее зрелище на Волге с момента начала войны. На север шёл немецкий шнельбот, над собственным флагом которого гордо развевались "Звёзды и полосы". Его радио, видимо, тоже вышло из строя, и он сигналил ратьером.
– Сообщение для коммодора. Это, кстати, ты, Джек. Капитан Боргнайн просит помощи. Он говорит, у "МакХейла" поломка в двигателях. Дизеля отказали, и в Старую Майну его придётся тащить на привязи.
Кеннеди услышал радостные вопли, сопровождавшие название захваченного шнельбота.
– 57-й слишком сильно повреждён. Передай Боргнайну, что их возьмёт на буксир 84-й. Мы единственный бронекатер, сохранивший боеготовность, и нам нужна свобода действий. И примите наши соболезнования в связи с утратой капитана МакХейла.
– Никак нет, Джек. Есть морзянка фонарём, с песчаной отмели по правому борту. Там сидит экипаж БК-119 и нескольких уцелевших со 109-го. Если мы их оставим, колбасники наверняка накроют отмель из орудий.
– Ответь, что мы их подберём.
– Это может быть опасно, шкип. Мы не можем подойти достаточно близко. Там много раненых, они не доплывут.
Кеннеди посмотрел на песчаную отмель, едва проглядывающую из воды.
– Верно. Это сделаем мы. Я сплаваю туда с тросом. Мы натянем его между палубой и вон тем пнём посередине. Те, у кого есть силы, помогут раненым и ослабевшим.
Том собирался сказать что-то, но Кеннеди поднял руку.
– Ничего не говори. Все мы знаем, что я самый сильный пловец среди нас, и годы дуракаваляния на Лонг-Айленде кое-что да значат. Давайте мне конец, и я поплыл.
Лейтенант нырнул в Волгу, сразу прочувствовав холод воды, пронзающий его до костей. Он действительно был превосходным пловцом, и мощными гребками быстро преодолел течение. Но спину сразу начало крутить, и ощущение песка под пальцами ног стало облегчением. Оставшиеся в живых собрались вокруг него - два американца и десяток русских, один из которых молча протянул ему фляжку с водкой. Кеннеди сделал глоток, чувствуя, как по телу разливается тепло и из позвоночника уходит ноющая боль.