Каждый день как последний
Шрифт:
Она ждала Пашу у памятника. Как всегда, приехала раньше назначенного часа. У остановки купила слоеный пирожок и кофе и сейчас завтракала, сидя на лавочке.
Паша оказался таким же пунктуальным, как и она. За пять минут до назначенного времени он появился на дорожке, ведущей к памятнику революционерам. Он был одет в ту же куртку. На глазах темные очки. Волосы стали короче, видно, сходил с утра в парикмахерскую. В детстве, насколько Дина помнила, он носил челку…
О да, она его помнила!
Дина не призналась в этом. Но она на протяжении половины
Когда он перестал ездить мимо ее дома, Дина захандрила. Она почти полюбила Пашу (тогда она, конечно, не знала, как зовут мальчика, поэтому дала ему имя — Филипп, оно казалось ей красивым), и ей нравилось ждать его у калитки, встречать, провожать глазами…
Когда Дина пошла в школу, надеялась, что там учится ее Филипп. Но нет. Сколько бы она ни носилась в перемены по коридорам, так его и не увидела. Дина стала его забывать, когда судьба (конечно же она!) столкнула их вновь. Дина простыла, и мама возила ее на прогревание. Вот в поликлинике она его и встретила. Рыцарь ее передвигался с трудом, опираясь на костыли. Дина плакала дома, вспоминая об этом. Ах, если б она не была такой забитой, то обязательно подошла бы к Филиппу и утешила его. Но она не решилась. И опять потеряла его из виду на долгое время.
Третья встреча состоялась спустя годы. Паша уже вернулся из армии. Дина доучивалась в школе. Подруга пригласила ее на гонки, в которых участвовал ее парень. Они проходили за городом, на специальной трассе. Дина не очень хотела ехать, она не любила подобные мероприятия, но погода радовала, и она решила просто прогуляться. Не обязательно же на гонки смотреть, можно просто побродить по лесу.
Но едва Дина оказалась на месте, как желание бродить испарилось. У одной из машин она увидела его. Своего рыцаря… Филиппа.
— Ты знаешь этого парня? — спросила она у подруги.
— Видела пару раз. Он очень экстремальный гонщик. Безбашенный.
— Как его зовут?
— Паша.
Дина издала вздох разочарования. Паша? Всего-навсего? Какое обычное имя! Не Филипп? Ни даже, что более привычно уху, Эдуард?
Паша…
Но Дина, произнеся про себя это имя несколько раз, распробовала его вкус и поняла — оно ей нравится.
Паша…
Мягко звучащее, плавное… Зефирное.
Она ассоциировала имена с пищей. Даже свое. Оно было как фруктовый лед.
Все имена она проговаривала по пять, десять раз. Будто жевала их, дабы понять, каковы они на вкус. Многие она не принимала, как ненавистную перловку или ливер. Вполне себе хорошее имя Алексей ассоциировалось у нее с киселем, что давали на поминках. Таня — с плохо проваренным гороховым пюре. Элеонора — с лимоном. Поэтому когда Дина обращалась к своей классной руководительнице, Элеоноре Сергеевне, она постоянно морщилась. За это учительница Дину не любила.
В
В следующий, и предпоследний, раз (последний был в плену) он возник спустя шесть лет. Дина уже окончила институт и устроилась работать на завод. Паша тоже там трудился. Она обрадовалась, но… Паша был уже женат. Имел дочку. И Дина решила его забыть. Чтобы это легче произошло, уехала из родного города, в котором ее ничто не держало, в Москву. Но о том, что Паша «учудил», она узнала. Дина регулярно созванивалась с родителями, и мама рассказала ей о ненормальном, бросившем работу и семью ради тяги к приключениям. Еще до того, как мать назвала его фамилию, Дина поняла, что это о Паше. Ей всегда казалось, что он не на своем месте и проживает чью-то чужую жизнь. Ведь когда в детстве он несся на своем велосипеде, его глаза горели, а у взрослого — нет…
— Салют, — приветствовал Дину Павел, подойдя к ней и сняв солнечные очки.
— Салют, — в тон ему ответила она.
Он опустился на лавочку рядом с ней. Взял ее ладонь в свою руку, после чего кивнул:
— Так я и думал, ты замерзла. Пойдем в кафе, погреемся.
— Да я не озябла. У меня всегда руки холодные.
— И все равно пойдем, я не позавтракал, есть хочу.
Они зашли в бистро, что находилось через дорогу. Паша взял салат, омлет с сыром, сочень[2]. Попить — горячего шоколада. Дине, хоть она и протестовала, его же. Когда они уселись с подносом за стол, Паша скомандовал:
— А теперь рассказывай.
— В день похищения я должна была кое с кем встретиться…
— Стоп! — перебил ее Паша. — Давай все сразу конкретизировать. «Кое с кем», это с кем?
— Я издалека тогда начну, ладно?
— Отлично.
Паша поощрительно кивнул. Но Дина заговорила не сразу — собиралась с духом.
— Я была очень сильно влюблена, — выпалила она и облегченно выдохнула — у нее получилось. — Но мой избранник плохо со мной обошелся. Поэтому я обозлилась на весь мужской пол. Решила, что все вы козлы!
И виновато посмотрела на Пашу. Тот подмигнул ей и стал с аппетитом уплетать омлет — с салатом он уже расправился.
— Мое состояние последние два месяца было перманентно ужасным, — продолжала Дина. — Никаких просветов. Я понимала, что с этим надо что-то делать. Как-то себя вытаскивать из болота депрессии. Хотела к психологу обратиться, да мало я им верю. И вот, уже здесь, в городе, встречаю свою бывшую одноклассницу. Мы с ней дружили в школе и очень друг другу обрадовались. Решили посидеть где-нибудь, отметить встречу. Думали сначала в кафе, но в итоге оказались у нее дома. Она одна живет. Мы, естественно, хорошо поддали. И, пьяненькие, стали друг другу душу изливать. Я рассказала ей о своей драме. Поплакалась. И подруга вдруг говорит мне: «А хочешь к нам?» Я спросила, к кому, к ним? Она: «В секту мужененавистниц». Я решила, что это прикол какой-то. Но подруга не шутила. В городе действительно существует такая секта. Ее основала некая Дельфия.