Каждый мародер желает знать…
Шрифт:
С чего я решил, что в этом случае будет как-то иначе? Павел Изместьев, кто бы он ни был, отдаст нам кучу денег, заберет свои драгоценные кругляшики и поедет по каким-то своим делам. А что до Матонина... Ну да, конечно, сейчас-то я очень активно борюсь с тем злом, которое он распространяет. Медведя, вон, выпустил. Шагоход угнал.
Тем временем прямая спина во фраке свернула в мраморную колоннаду, и через шагов десять мы оказались в небольшом кабинете с шахматным черно-белым полом и стенами, задрапированными красным бархатом. Ну натурально как черный вигвам в культовом когда-то сериале
В центре, к счастью, стоял не диван, а стол. Сервированный лаконично — серебряное ведерко с торчащим из колотого льда горлышком бутылки шампанского, внушительный хрустальный тазик черной икры и вытянувшийся в струнку официант по стойке смирно рядом со столом.
— Присаживайтесь, — сказал спаниэль во фраке. — Сейчас к вам подойдут.
Он развернулся на каблуках и деревянно-величественной походкой вышел из зала. Кастинг на роль прямоходящего робота-официанта он бы явно прошел со свистом.
На секунду мне показалось, что эта комната нереальная. Будто я где-то во сне или в каком-нибудь зазеркалье. Я даже пока садился исхитрился незаметно ущипнуть себя за запястье.
Красный бархат колыхнулся, впуская в комнату того самого парня. Моего роста, примерно моего телосложения. Да и лицом, надо заметить, он, кажется, был на меня чем-то похож... Если гипотетический свидетель будет одного из нас описывать, то второй тоже четко попадет под это описание.
— О, вы уже здесь, прекрасно! — Павел Изместьев вежливо улыбнулся, изящным движением откинул фалды фрака и сел. Интересно, слишком по-дурацки будет выглядеть, если я сейчас привстану, чтобы вытащить фалды из-под своей задницы?
— Все, как договаривались? — быстро спросил Йован, не утруждая себя вежливыми разговорами.
— Разумеется, я человек слова! — он положил на белоснежную скатерть кожаный кейс и щелкнул замками. — Вот вся сумма. Теперь ваша очередь.
Йован заерзал, доставая откуда-то чуть ли не из-за пазухи сверток. Развязал бечевку, его скрепляющую, положил на стол. Здоровенные золотые монеты масляно блеснули.
— Очень рад, что вы не стали придерживаться первоначального плана, — усмехнулся Павел. — Что вы там предлагали? Спрятать монеты в тайном месте, после получения первой части суммы... Ох, я запутался, а еще даже половины вспомнить не успел. Вот, держите, это теперь ваши деньги. А эти Золотые Монеты — мои.
Павел захлопнул кейс и передал его из рук в руки Йовану. Затем осторожно свел края свертка, поднял со стола жалобно звякнувшие Золотые Соболя, тщательно замотал их тканью. Не повел ведь глазом, что монеты ему доставили в какой-то ветоши, хотя сам принес деньги в кожаном кейсе, даже видно какое-то клеймо мастерской. Явно сама по себе дорогая штука.
Я заметил, что он старается не касаться монет.
— Ну что ж, сделка совершена, предлагаю выпить по бокалу шампанского, прежде чем мы разойдемся, — сказал он и кивнул официанту. Тот извлек бутылку из ведерка. — Шампанское настоящее, из Франции.
А значит стоит примерно как имперский шагоход в упаковке. Здесь в Сибири кто-то уже навострился гнать игристые
Пробка негромко хлопнула в умелых руках официанта, бледно-золотистая жидкость с шипением полилась с мерцающий хрусталь.
— Ваше здоровье, господа! — Павел первым взял свой бокал и сделал глоток. Взял со стола ложечку, подцепил на нее немного черных икринок. Йован повторил его маневр, только без этой вот аристократичной изысканности. Зачерпнул икры с горкой и сунул в рот. Я потянулся за ложкой и замер. В отличие от всей прочей посуды на столе, ложки были золотыми. Я медленно убрал руку и отпил шампанского. Наверное, я смог бы оценить изысканность его вкуса, если бы хоть что-то в нем понимал. А так... ну, какое-то игристое. Ничем на мой вкус принципиально не отличается от любого другого брюта.
— Что-то не так? — Павел вежливо и совершенно невинно улыбался. Золото на столе присутствует не случайно? Или это просто понты, а у меня паранойя?
— У меня аллергия на рыбу, — ответил я, отошел от стола и стал с преувеличенным интересом разглядывать светильник с мозаичным стеклянным колпаком.
— Приказать принести фрукты? — сказал Павел.
— Не утруждайтесь, — я приподнял бокал. — Наша сделка завершена, ведь так?
Павел медленно кивнул. В этот момент красный бархат портьеры снова шевельнулся.
— Прошу прощения, — сказал Павел, поставил свой бокал на стол и отошел от стола.
Йован поглаживал кейс рукой и мечтательно улыбался.
— Ты бы хоть сказал, что деньги будут сразу, поехали бы на шишиге, прошептал я, прикидывая, что нам сейчас с этой астрономической суммой в чемодане предстоит топать чуть ли не через весь Томск.
— Это еще зачем? — Йован сузил глаза.
— С такими суммами по вечернему Томску таскаться — не очень идея, — я допил шампанское из бокала и тоже поставил его не стол.
На не особенно широком лбу Йована зашевелились извилины «морщин тугодума». Павел отдал сверток своему собеседнику за шторой и вернулся к столу.
— Господа, может быть, вам нужен автомобиль? — спросил он, снова поднимая свой бокал. Наверное, услышал наш разговор. — Вы же не собираетесь со всей суммой гулять по городу?
— Отличная идея! — просиял Йован и бросил на меня взгляд, который явно значил что-то вроде «ну вот видишь, все само собой разрешилось!»
Павел кивнул официанту, и тот понятливо скрылся за одной из портьер. Сколько же дверей в этой комнате?..
Чувство опасности молчало. Но все равно эта сделка вызывала у меня неприятный зуд.
Впрочем, мои смутные тревоги не оправдались. Снова появился наш славный прямоходящий «спаниель» и провел нас через зал обратно. У выхода из «Метрополя» нас ожидал блестящий «Руссо-балт» с эмблемой отеля. А за рулем сидел невозмутимый шофер в ливрее зеленого цвета с красными лацканами.
Когда дверь мызы наконец-то за нами закрылась, Йован облегченно перевел дух и вытер пот со лба.
— Ну наконец-то, — сказал он. — Я ждал подвоха до самого конца!