Каждый за себя
Шрифт:
Тяжёлый взгляд Роджера был обращен в пустоту, и отражалась в нём одна лишь усталость. Смертельная усталость человека, который живет из одного упрямства, потому что ни смысла, ни цели в его существовании не осталось. Эсмеральда прижималась плечом к угрюмому Тарзану. Покахонтас гладила тонкими пальцами эполет на плече Щелкунчика. Железный Дровосек мрачно смотрел под ноги. Тереза шевелил губами, видимо, молился. Лица, лица, лица...
И тут взгляд Айи застыл на одном из них. Доктор Куин стояла чуть в стороне, но смотрела не на талантливое душераздирающее граффити Питера Пэна, а на своих спутников. Смотрела с грустью
В этот самый миг на девушку ледяным потоком снизошло внезапное и запоздалое понимание. Микаэла - не сумасшедшая, а совершенно нормальный человек!
Доктор. Она ведь настоящий доктор. Единственная из всех, кто в постоянном адеквате, у кого не бывает отрешённого пустого взгляда, кто замечает и не упускает ни одной детали происходящего, не суетится попусту, но всякий раз видит, кому нужна помощь, и без труда может добиться от любого из кроликов того, чего хочет. Да, главарь, у них, безусловно, Роджер, но Микаэла - единственный психически здоровый человек, и этот психически здоровый человек уже много лет живет с сумасшедшими и выдает себя за одного из них. Причём сумасшедшие к нему прислушиваются. Тогда как сама Куин, не будучи безумной, совсем не опасается своих нестабильных друзей. Или пациентов?
И в тот же миг доктор Майк перехватила ставший слишком пристальным взгляд Айки. Рот у девушки испуганно приоткрылся, потому что она поняла: эта странная женщина, исполненная глубокого внутреннего достоинства, без труда прочитала немудрёные мысли, написанные на вытянувшемся лице мисс Геллан.
Микаэла вздохнула и медленно покачала головой, не отводя взгляда от девушки. А потом, не рассчитывая, видимо, на Айину сообразительность, приложила палец к губам.
Поняла.
Что там Керро говорил про четвертого научника? "Накосорезить не успел". Или не научник, а кто-то из врачей, утративший лояльность к корпорации? Усомнившийся в целях? Отщепенец, сбежавший в чёрные сектора от работы, которую не хотел выполнять? Точнее, отщепенка. Кто выпустил всех этих дуриков? Кто помог им сбежать и спалил лабораторию? И кто тянет их до сих пор, когда препаратами, когда ласковым словом и утешением, а когда и мягкими намёками, например, как сейчас.
Доктор Куин подошла к Роджеру и негромко спросила:
– Наверное, пора выезжать?
С лица главкролика слетела задумчивость:
– Да. По машинам.
Женщина кивнула.
А потом кроли один за другим молча подходили к нарисованной Алисе, и каждый клал под рисунком что-то мелкое - пуговицу, резинку для волос, монетку...
Будто завороженная, Айя тоже устремилась следом... Сперва она хотела положить нож, но вовремя сообразила, что вряд ли там, в мире Мечты, Алисе понадобится оружие. Поэтому она сняла с волос алую ленту. Эту ленту Алиса прошлым утром выбрала для своей подопечной сама, сама же её и завязала красивым бантом, плотно стянув рыжие патлы.
Яркая атласная полоска легла на бетонный пол рядом с другими дарами, и Айя пошла следом за кроликами на улицу, так же молча, как и остальные. Ей очень хотелось оглянуться, бросить прощальный взгляд на комнату, с которой у неё теперь было так много связано, посмотреть на Алису - умиротворённую и красивую, на белый домик, а еще на то, что положит Керро, но... что-то помешало ей обернуться.
* * *
Сигнал голографона прозвучал ровно в семь тридцать утра, как по расписанию. Эледа в это время наслаждалась чаем и еще сидела в мягком халате и чалме из полотенца.
Мисс Ховерс приняла вызов и улыбнулась.
– Мама, привет!
– Леда, боже, как ты сидишь, немедленно выпрямись!
– миссис Ховерс, несмотря на раннее утро, уже была само совершенство - белокурые волосы уложены в идеальное каре, длинная челка выпрямлена так, что можно порезаться, безупречный макияж, яркие губы, стильные очки в массивной черной оправе и шелковая белая блузка в серый горох. А между указательным и средним пальцами левой руки, как всегда, зажата тонкая сигарета. Правой рукой миссис Ховерс подписывала какие-то бумаги и передавала их секретарю. На дочь Мелинда Ховерс поглядела исключительно мельком, отпустила замечание и снова погрузилась в дела.
– Мама, сейчас раннее утро! Как хочу, так и сижу, я дома, в конце концов, - ответила Эледа, не меняя позы.
– Сейчас уже семь тридцать, через час ты должна быть в офисе, - неодобрительно, но по-прежнему глядя в документацию, заметила родительница.
– А ты еще не одета, не причесана и похожа на разведенку в состоянии депрессии. Эндрю, уйдите уже, наконец, дайте мне пообщаться с дочерью.
Мать, не глядя, ткнула кожаную папку с бумагами в руки секретарю и, наконец, повернулась к Эледе.
– Ледочка, мой ангел, - сказала миссис Ховерс, затягиваясь сигаретой.
– Неужели непонятно, что мы тут беспокоимся, сидим, как на иголках, и за все это время - ни единого звонка!
"Ангел" сокрушенно покачала головой:
– Мама, я была на задании, там некогда делать звонки...
– Вот я всегда говорила твоему отцу, что нужно было рожать сына! В конце концов, зачем я мучилась с тобой, если ты не вспоминаешь обо мне так же, как не вспоминал бы сын!
– миссис Ховерс подбавила в голос дрожи и даже сдернула с лица очки, чтобы трагично стиснуть пальцами переносицу.
– Мама, прекрати, я тебя очень люблю, но у меня, правда, не было времени. Лучше расскажи: как ты сама, как папа?
– Как папа? Папа... папа места себе не находит! Ты хотя бы думаешь, как губительны в его возрасте такие переживания? Он весь извелся, - с горьким упреком сказала собеседница.
– Ему всего восемьдесят, не сгущай краски. И успокой его, скажи - всё чудесно, агент Ленгли оказался...
– Эледа сделала паузу, подбирая нужное слово, - настоящим мужчиной. Мы нашли общий язык. Всё прекрасно. С ним приятно и интересно работать, правда, мне кажется, он не воспринимает меня всерьёз...
Миссис Ховерс докурила сигарету и тут же достала из серебряного портсигара новую:
– Всерьёз? Дорогая, мужчины никогда не воспринимают женщин всерьёз, могла бы уже и привыкнуть. Взять хоть твоего отца, знаешь, что он вчера мне сказал? Что я мало внимания уделяю семье. А теперь ещё и ты оказалась таким же трудоголиком. Этот внезапный отъезд на задание, потом ужасный Ленгли... В итоге семейный ужин пропущен и твой отец ударился в попрёки. А у меня показ новой коллекции! Что я, по-вашему, должна делать? Стоять у плиты и печь печенье?