Каждый за себя
Шрифт:
Тут было тесно, а уж после роскошных домашних апартаментов мисс Ховерс и вовсе убого. Впрочем, Эледа никак не выпячивала своего происхождения и достатка, стараясь поддерживать с коллегами стабильно хорошие отношения. Все равно двое неудачников были ей не конкуренты. А те, кто не представляет угрозы, должны приносить пользу.
Потому и со старой стервой Иреной Клодли, и со старым хреном Рэттом Пэйси мисс Ховерс была неизменно мила, вежлива и предупредительна. А они, в свою очередь, понимали, что новенькая к ним ненадолго. Рано или поздно (скорее рано) мисс Ховерс переберется из тесного кабинета
Вряд ли тогда она вспомнит о задрипанной каморке и тех, с кем пила утренний кофе. Но, возможно, если бывшим сотрудникам когда-нибудь посчастливится пересечься с бывшей коллегой и попросить помощи, то мисс Ховерс (или на тот момент уже не мисс) не откажет тем, с кем начинала трудовой путь. В конце концов, благодарные и обязанные нужны каждому.
Вот потому-то у Эледы с коллегами сложились до крайности хорошие отношения. Она этим двоим была не по зубам.
Так что мисс Клодли, сутулящаяся перед голограммером за своим аскетически пустым рабочим столом, и мистер Пэйси, постоянно жалующийся на непосильную нагрузку, вызывали у Эледы хорошо замаскированное пренебрежение. Наблюдать за ними было, безусловно, и забавно, и полезно, но за полгода работы уже поднадоело.
Обоих мисс Ховерс знала, как облупленных, и обоими научилась ловко манипулировать. Она вообще считала манипуляции самым удобным и безопасным методом взаимодействия с окружающими. Из жалости, стыда, тщеславия, жадности люди сделают все, что угодно, нужно лишь знать, как их незаметно к этому принудить.
– Ирена, отлично выглядишь!
– восхитилась с порога Эледа.
– Постриглась?
Мисс Клодли, надо сказать, сегодня выглядела так же, как вчера, и позавчера, и месяц назад, и, наверное, тридцать восемь лет назад. Эледе казалось, что она и родилась такой - сухой, надменной, с поджатыми губами, тяжелым взглядом и старомодной стрижкой "паж".
– Я тебе подарок небольшой привезла, - мисс Ховерс поставила на стол небольшую статуэтку в стиле хай-тек. Батч раздобыл где-то по ее указанию. Эледа подозревала, что на свалке восемнадцатого интерната, но уточнять поленилась.
Ирена зашлась в восторге. Она коллекционировала это дерьмо.
– О-о-о...
– протянула мисс Клодли, любуясь херней из хрома, напоминающей замерзший плевок.
– Это же техно-реплика с фрагмента картины Дали!
– Да?
– искренне удивилась Эледа и добавила: - Вот я её увидела, вспомнила, как ты любишь подобные вещицы, и не смогла удержаться.
Подарок не стоил ей вообще ничего, был уродским и ни к чему не обязывал - просто знак внимания. А из Ирены теперь можно вить верёвки.
– Спасибо...
– сказала мисс Клодли, любуясь уродливым дрянцом.
– Но не стоило.
– Брось, - отмахнулась собеседница.
– Пусть она тебя радует.
– Мисс Ховерс, как вы съездили?
– вторгся в диалог мистер Пэйси, которого раздражали женские разговоры.
– Удачно?
– Да, вполне, - призналась Эледа.
–
Ретт сокрушенно поохал и, исполненный внутреннего злорадства, тут же вернулся к своему планшету. В этот самый миг раздался противный писк селектора.
– Мисс Ховерс, - прозвучал хорошо поставленный женский голос, - вас вызывают на пятидесятый этаж, в офис тридцать семь.
Глаза Ретта и Ирены округлились.
– Выхожу, - ответила Эледа и поспешно повесила пальто в шкаф.
– Пятидесятый этаж...
– с затаенным трепетом произнес мистер Пэйси.
– Пятидесятый?
Больше он ничего не спросил и ничем не поинтересовался. Всё, что касалось пятидесятого этажа, не обсуждалось - слишком высокая зона ответственности, слишком большая секретность, слишком серьёзное руководство.
Эледа про себя ехидно ухмыльнулась. На пятидесятый этаж не вызывали абы кого, а если и вызывали, этот абы кто становился уже не абы кем.
– Я скоро буду, - мягко сказала Эледа своим "сокамерникам", хотя они отлично поняли, что "скоро будет" она за своими вещами, но никак не для того, чтобы дальше сидеть с двумя неудачниками в одном кабинете.
Когда мисс Ховерс вышла, Ирена Клодли тоскливо вздохнула, думая о том, что ей самой даже с двадцатого этажа не позвонят ни завтра, ни послезавтра, ни через сто лет.
Чужая зависть - лучший стимул к личностному росту. Об этом Эледа размышляла, когда поднималась в просторном лифте на десятки этажей. Об этом и ещё о том, что правильно сделала, одевшись сегодня максимально официально, в соответствии со строжайшим дресс-кодом служащих среднего звена: в форменный серый пиджак, белую блузку, серую юбку до колен и туфли-лодочки на низком каблуке. Волосы она затянула в тугой скучный узел. Увидь такое мама, сразу сказала бы, что дочь похожа на старую деву, всю жизнь проработавшую в библиотеке. И была бы права. Мисс Ховерс и макияж сделала максимально неброский, чтобы казаться вовсе незаметной. Зачем будить чужие фантазии? На пятидесятом этаже её знает только один человек. А он, кстати, видел её вовсе без одежды. Всем же остальным демонстрировать себя ещё рано.
Эледа не ошиблась, в огромной приемной на неё не обратили внимания - ну зашла какая-то вышколенная мышь из низших, села в уголке.
– Мистер Ленгли, мисс Ховерс здесь, - услышала Эледа голос секретарши, а уже через мгновение девушка с приятной улыбкой поднялась из-за стола и сказала: - Мисс Ховерс, входите.
Эледа поднялась и, наконец-то, почувствовала на себе заинтересованные взгляды других сотрудников, толпившихся в приёмной.
Первая дверь. Короткий тамбур. Вторая дверь. И перед посетительницей предстал кабинет, показавшийся после тесноты её собственного просто огромным.
Когда Эледа вошла, агент Ленгли сидел полубоком на краю длинного стола и разговаривал по коммуникатору. Увидев посетительницу, Джед зажал микрофон ладонью и доверительно сообщил:
– Мисс Ховерс, вы ужасны.
После чего гостеприимно кивнул на стоящее рядом кожаное кресло и сказал своему собеседнику:
– Договорились...
– Ленгли посмотрел на часы.
– К семи вечера будет? Ок, сочтёмся.
Когда Джед положил трубку, Эледа посмотрела на него вопросительно: